Разворот на восток

– Товарищ Антонова, – спросил он, – скажите, это самолет похож на те, что были в ваше время, или нет?

– Ну, товарищ Сталин, – ответила та, – можно сказать, что он больше похож на самолеты конца двадцатого века, чем на все предыдущие модели вместе взятые, на которых мне тут довелось летать. Герметичный отапливаемый салон с мягкой обивкой, удобные кресла, иллюминаторы с двойным остеклением и прочие детали, которые навевают те же ощущения, что и самолеты времен моего детства…

Остановившись у подножия трапа, вождь внимательным взглядом окинул собравшихся и сказал:

– Товарищи Туполев и Мясищев молодцы, приблизили наше светлое будущее в меру своих возможностей. Но мы хотели бы знать, чем нас порадуют товарищи из других конструкторских бюро. Вот вы, товарищ Ильюшин – ведь нам известно, что там, в другом мире, вы строили очень хорошие гражданские самолеты…

– В нашем КБ, – сказал тот, – ведется работа над среднемагистральным турбовинтовым самолетом, оснащенным теми же двигателями, что и данное изделие КБ Туполева. Наша машина будет способна взять вдвое больше пассажиров и перевезти их на вдвое меньшее расстояние со скоростью шестьсот километров в час. В настоящий момент строится первый экземпляр для наземных испытаний. Дело идет не так быстро, как у Андрея Николаевича, потому что у нашего КБ, в отличие от его команды, нет почти готового четырехмоторного бомбардировщика, пригодного к переделке в пассажирский самолет.

Генерал Хмелев вполголоса пояснил вождю:

– Аналог Ил-18 нашего мира – в свое время это тоже была неплохая рабочая лошадка, побывавшая во всех уголках Советского Союза и даже в Антарктиде.

– Кроме того, товарищ Сталин, – добавил Ильюшин, – мы ведем работу над глубокой модернизацией ближнемагистрального самолета Ли-2, ставим его на трехточечное шасси и оптимизируем конструкцию.

– В этом вопросе товарищ Ильюшин тоже идет правильным путем, – сказал Хмелев. – Самолеты типа Ил-12, а потом и его модификация Ил-14, верно служили Советскому Союзу на протяжении более полувека. Еще должен сказать о конструкторском бюро товарища Антонова, который отсутствует на этом совещании, поскольку в настоящий момент в Киеве на авиационном заводе налаживает серийный выпуск своего транспортно-пассажирского биплана Ан-2. Проект нужный, чрезвычайно полезный, и в то же время не требующий больших затрат. В ближайшее время без этого самолета нельзя будет представить себе ни сельхозработ с опылением поля гербицидами и пестицидами, ни Крайнего Севера и нефтяных скважин в сибирской тайге. Но помимо Ан-2, КБ товарища Антонова в настоящий момент работает над двух- и четырехмоторными моделями военно-транспортных самолетов, позарез необходимых как Красной Армии, так и наркомату по чрезвычайным ситуациям.

– Очень хорошо, товарищ Хмелев, – сказал вождь, уже увидевший и услышавший все, что ему было нужно. – Мы рассчитываем, что самолет, который мы сегодня увидели, будет только первой ласточкой, и за ним последуют другие, такие же нужные и важные. Работайте, товарищи инженеры и конструкторы, а партия с правительством и наш великий советский народ вас не забудут.

Он пожал руки конструкторам, сел вместе со своими сопровождающими в машину и уехал.

20 декабря 1943 года, Утро. Калужская область, окрестности станции Обнинское, Спецобъект «Лаборатория В» (будущий физико-энергетический институт).

Энрико Ферми, профессор, член-корреспондент АН СССР.

Последний месяц оказался для меня ужасно суматошным. Сначала была лихорадочная подготовка к запуску нашего первого экспериментального графит-уранового реактора. Потом случился пожар деревянных конструкций реактора, вспыхнувших из-за того, что в ходе экспериментальной цепной реакции температура в центре установки превысила точку воспламенения. И это была катастрофа. Каким-либо образом бороться с мгновенно вспыхнувшим огнем было невозможно. Мои помощники схватили меня за шкирку и буквально выволокли из подтрибунного помещения, где проходил эксперимент. А те немногие герои, что бросились с огнетушителями гасить вспыхнувший огонь, задохнулись в дыму и сгорели заживо. Я сам потом долго не мог отдышаться и кашлял, успев наглотаться едкого дыма.