Речи

(XXV, 61) Но все-таки о том, откуда яд был добыт, как он был приготовлен, не говорится. Он будто бы был дан этому вот Публию Лицинию, порядочному и честному юноше, близкому другу Целия; был, говорят, уговор с рабами: они должны были прийти к Сениевым баням; туда же должен был прийти Лициний и передать им баночку с ядом. Здесь я, прежде всего, спрошу, почему надо было приносить яд в условленное место, почему эти рабы не пришли к Целию домой. Если такое тесное общение, такие близкие отношения между Целием и Клодией все еще поддерживались, то разве показалось бы подозрительным, если бы у Целия увидели раба этой женщины? Но если ссора уже произошла, общение прекратилось, совершился разрыв, то, конечно, ясно, «откуда эти слезы»[1871]

, и вот причина всех злодеяний и обвинений. (62) «Мало того, — говорит обвинитель, — когда рабы донесли своей госпоже об обстоятельствах этого дела и о злодействе Целия, умная женщина подучила их надавать Целию обещаний. А для того, чтобы была возможность на глазах у всех захватить яд, когда Лициний будет его передавать, она велела им назначить местом для передачи Сениевы бани — с тем, чтобы послать туда своих друзей, которые должны были спрятаться, а затем, когда Лициний придет и станет передавать яд, выбежать вперед и схватить его».