Регентство. Людовик XV и его двор

Со своей стороны, г-н де Морепа и его супруга, видя то внимание, какое король проявлял к обеим, пожелали помириться с ними; однако в этом они преуспели только в отношении г-жи де Флавакур, женщины умной, добросердечной и беззлобной, которая заявила, что она все простит им, если они сделают хоть малейший шаг к примирению с ней.

Но совершенно иначе обстояло дело с г-жой де Ла Турнель, продолжавшей бранить их и питать к ним жгучую ненависть.

Кстати сказать, в то время, когда король обратил взор одновременно на г-жу де Флавакур и г-жу де Ла Турнель, эти дамы пребывали в следующем положении.

Супруг г-жи де Флавакур, как уже было сказано, находился в армии; но, тем не менее, он был сильно любим женой, которая сразу же дала понять королю, что она никогда не изменит своему мужу, даже с королем.

Госпожа де Ла Турнель была вдовой, но в тот момент ее сердце было занято. Она имела любовником графа д'Аженуа, сына герцога д'Эгийона и племянника г-на де Ришелье.

И потому Людовик XV обратился за содействием именно к г-ну де Ришелье, который, в качестве близкого родственника, должен был иметь сильное влияние на молодого графа.

Однако герцог подумал, что лучше действовать не убеждением, а хитростью. Он спешно отправил к графу д'Аженуа одну из придворных дам, поручив ей обольстить графа.

Между тем, удалившись в Версаль, г-жа де Ла Турнель виделась лишь с теми, с кем король позволял ей видеться, и граф д'Аженуа не входил в число этих особ.

Тем не менее г-жа де Ла Турнель продолжала оказывать сопротивление Людовику XV, признавшись ему в своей любви к графу, в верности которого у нее не было сомнений.

Именно в это время герцог де Ришелье начал осуществлять свой замысел. Сирена, которую он послал к племяннику, с каждым днем все более завоевывала сердце графа, ставшего безоружным в своем одиночестве. Однако дама сделала вид, что ей необходимо разлучиться с ним на некоторое время; они пообещали друг другу обмениваться письмами, и переписка началась.

Письма графа д’Аженуа дама передавала герцогу де Ришелье, герцог де Ришелье передавал их королю, а король — г-же де Ла Турнель.

Несмотря на эти письменные доказательства измены, г-жа де Ла Турнель вначале держалась твердо, заявляя, что почерк графа подделан; однако в конце концов письма эти сделались настолько нежными, а признаки неверности графа настолько очевидными, что г-жа де Ла Турнель решила отомстить своему неверному любовнику.

В подобных обстоятельствах есть лишь одна возможность мести — по закону око за око. Госпожа де Ла Турнель остановилась на этой мести и пообещала королю взять его в сообщники.

Однако она поставила одно условие.

Госпожа де Ла Турнель ненавидела свою сестру г-жу де Майи и к тому же была слишком горда для того, чтобы согласиться делить с ней своего любовника, с чем мирились г-жа де Вентимий и г-жа де Лораге. И она потребовала изгнания г-жи де Майи.

Король, более уже не любивший г-жу де Майи, пообещал г-же де Ла Турнель исполнить все, что она пожелает.

Возможно, Людовику XV было бы довольно затруднительно уведомить г-жу де Майи об этой опале, как вдруг она сама пошла навстречу такому разговору, упрекнув короля в его холодности к ней.

Людовик XV всегда был жесток с женщинами, которых он больше не любил.

Он воспользовался случаем и заявил г-же де Майи, что эта холодность подлинная, что он не умеет притворяться и, не любя более, не может изображать страсть, которая перестала существовать.

При этом ответе несчастная г-жа де Майи разразилась криками, залилась слезами и упала на колени перед королем.

Но лед тронулся, и г-жа де Майи тотчас же узнала из уст своего августейшего любовника, что он не только не любит ее более, но и требует от нее, чтобы она удалилась от двора и уступила место своей сопернице.

И тогда г-жа де Майи начала просить, умолять короля не поступать с ней так жестоко; бедняжка сказала ему, что согласна играть при г-же де Ла Турнель ту же роль, какую она играла при г-же де Вентимий и г-же де Лораге, своих сестрах; но король, беспощадный по отношению к ней, дал ей два дня сроку на то, чтобы удалиться от двора, — и только.

Это изгнание было тем более жестоким, что г-жа де Майи, не имея ни отца, ни матери и будучи разлученной со своим мужем, буквально не знала, куда ей отправиться из Версаля.

Она сказала обо всем этом королю, но карета, которая должна была увезти ее, в назначенный час уже стояла у дверей. К счастью, графиня Тулузская, всегда находившаяся с ней в дружеских отношениях, приютила ее у себя, меж тем как г-жа де Ла Турнель, получив приглашение отправиться в Шуази, должна была на глазах у всех занять место, принадлежавшее прежде ее сестре.

Эта поездка в Шуази происходила 12 сентября. Король, подав руку г-же де Ла Турнель, поднялся в карету вместе с мадемуазель де Ла Рош-сюр-Йон, г-жой де Флавакур, г-жой де Шеврёз, г-ном де Вильруа и принцем де Субизом.