Рецепты сладкой мести

Ника прогулялась вдоль витрин с десертами. Одна из них была вращающаяся, без подсветки, поскольку освещения и так было достаточно. За раздаточной стойкой стояла рыжая девчонка с круглыми птичьими глазами, круглыми веснушками по всему лицу и умеренно пышными округлыми формами. «Соня» — объявлял бейджик, пришпиленный к ее коричневому жилету. Веронике, кстати, понравилось, что девушка выбрала укороченный, как будто даже шутливый вариант своего имени. Карие глаза Софьи лучились мягким юмором.

Ника выбрала пирожное, попросила Софью принести ей также кофе и села за свободный столик у окна.

Заказ практически моментально доставила высокая блондинка с приколотым на лямку фартука бейджиком «Анастасия». Симпатичная, но отрешенно хмурая девушка. И это Нику огорчило: с подобным выражением лица не воздушные пирожные разносят, а топают по подиуму.

Зацепившись за первый минус кондитерской, Вероника поглядела вслед Анастасии и огорчилась уже за нее. Рост и внешность позволяли Насте демонстрировать прет-а-порте и даже тряпочки-кутюр, но ноги подгуляли. Растут, можно сказать, из-под мышек, но на редкость непропорционально. Короткие икры и длинные-предлинные бедра как будто принадлежали разным людям разного роста.

Есть от чего нахмуриться, пожалела Ника девушку, которая еще и косолапила.

Зато пирожное не подвело! Вероника его смаковала, разбиралась со вкусами и не нашла, к чему придраться. Неординарный десерт. Прекрасно оформлен. Браво.

Браво, то есть повторить. Но теперь стоит выбрать нечто насквозь традиционное, проверить, как здесь разбираются с избитыми десертами.

Через двадцать минут изрядно повеселевшая Ника вышла из кондитерской и, покрутив головой, выбрала, кажется, верное направление к дому с панорамными окнами.

Этот городок ей нравился все больше и больше. Небольшой, уютный, тихий, какой-то сказочно-игрушечный. Высоких домов в центре немного. Ника шла вдоль ухоженных отремонтированных «сталинок», за которыми виднелись типовые блочные пятиэтажки. Отсутствие столичной толчеи позволяло идти неторопливо, не навязывало бешеного темпа…

Вероника думала. Вспоминала разговор с тетей Кларой и пыталась решить важный вопрос: докладывать о нем Котову и Ковалеву или нет?

С одной стороны, намек Клары на то, что ей не слишком нравится поставленная Федоровичем задача, обнадеживал. Об этом нужно рассказать. Красильников настойчиво просил Веронику сообщать о каждой малости. Это в интересах ее же безопасности и дела в целом.

Но вот с другой стороны… Можно ли обманывать доверие тети Клары? Если бы она хотела, то смогла бы то же самое сказать и при мужчинах. Но она как будто просила совета у Ники. Доверилась. И не настаивала на ответе.

Что, если тетя Клара такой же вымученный партнер, как и она? Вдруг ее тоже заставили участвовать? Кто для нее Константин Федорович — друг, враг, начальник, деспот?

Поди пойми. Если бы не безусловный азарт, с которым Клара включилась в работу, то Вероника посчитала бы ее милейшей тетушкой, помогающей племяннику Костику разобраться с некими проблемами.

Наказывают за такое стремление?

Красильников — вполне. Серьезность каждого его решения не подлежит сомнению, тот еще карающий «орган».

День-два доклад о разговоре с Кларой подождет, решила Вероника. Добавила скорости и быстро добралась до квартиры, где ее нервно дожидались Ковалев и Котов.

Едва сняв кроссовки в прихожей, Вероника обратилась к капитану:

— Максим, ты можешь попросить своих узнать, как именно сняла для себя квартиру тетя Клара? Был ли у нее выбор, интересовалась ли она другими квартирами и как долго искала?

Ковалев недоуменно поднял брови.

— Зачем это тебе?

— Надо. Очень. Надеюсь, это будет не слишком сложно. Пусть поинтересуются у хозяина квартиры, кто ему звонил, когда. Узнают номер телефона нанимателя и выяснят, кому еще тот звонил. Думаю, подыскивая квартиры, тетя Клара пользовалась одним и тем же телефоном. — Ника попала под фирменный взгляд Ковалева — всезнающий, с прищуром. И фыркнула. — Ну да. Кому я объясняю. Так сделаешь?

— Ну, если ты просишь…

— Да! Очень прошу. Пожалуйста.

Ковалев достал из кармана мобильный телефон и пошел на кухню говорить с начальством. Ника, опередив застывшего в прихожей Котова, двинулась в гостиную.

Села на диван и вытянула ноги.

— Ох, — сказала. — Нагулялась. Была в гостях у тети Клары. Наведалась в кафе.

— А почему ни разу не позвонила?

— Зачем? Разве за мной никто не приглядывал?

— Мы волновались.

— Напрасно. Здесь даже попасть под машину нужно очень постараться.

Ершистость Вероники ни разу не пробила брешь в невозмутимости вора. С первой минуты их второй встречи он вел себя неколебимо, несколько даже демонстративно: как будто, признавая свою вину, Котов заранее прощал Веронике любую дерзость. Все ее шпильки выносил.

И было это, честно говоря, чрезвычайно умно. Стратегически. Нике казалось, что безупречным поведением Котов огораживается от возможных упреков с ее стороны. Человека, уже приговорившего себя самостоятельно, шпынять довольно-таки сложно: появляется ощущение, будто ты лежачего добиваешь.