Рецепты сладкой мести

— Понятно, — перебил Котов. — Но тебе она не рассказала о людях, среди которых есть тот, кто поставил наблюдение в кабинете Дарьи.

— Да. Хотя есть у меня предположение: так Клара захотела подчеркнуть свою необходимость. Показать, как тяжело мне придется в незнакомом коллективе без ее поддержки.

— Возможно, — не исключил Котов. — Но я предположил бы, что Клара не хотела создавать у тебя преждевременного впечатления о людях. Ваше знакомство должно было выглядеть естественным без примесей. Понимаешь?

— Неужели она такая умная? — Вероника, как уже случалось раньше при упоминании прожженной тети Клары, зябко передернула плечами. — Хорошо, что я сегодня ее не увижу. — Подумала и добавила: — И хорошо, что я точно знаю: на фото человека, который помогал подыскивать Кларе квартиру, не может быть тебя.

Котову показалось, что Вероника врезала ему под дых. Что бы он ни делал, как бы ни пытался ее защитить, эта девушка никогда не простит ему прошлого. Ассоциация, вытекающая из разговора, прочитывалась запросто: они обсуждали патологическую лгунью, а мысли Вероники — легко и исподволь — перескочили на него.

«Она считает меня таким же отпетым лжецом», — загрустил Котов.

Печально. Но заслуженно ли?

Вор, даже в самые напряженные моменты их знакомства, никогда не врал. Удивительно, но с первой минуты он говорил Веронике только правду. Тяжелую, пугающую, но всегда прямую.

Поездка до Москвы и обратно заняла несколько часов. В начинающихся сумерках Максим гнал джип по малозагруженной трассе. Вероника сидела рядом с ним, на пассажирском сиденье. На душе ее было муторно. Дома, складывая в сумку верный блендер и прочее, привычное руке, Вероника заставляла себя не сосредотачиваться на мысли: «Я не хочу отсюда уходить! Мне надо пойти к Лорхен, попить чайку с ней и Норой…»

Вероника ощущала себя солдатом-срочником, вырвавшимся на короткую побывку. Встреча с привычной обстановкой нагнала кромешную тоску.

…Джип, проезжая большую деревню, сбавил скорость. Впереди собиралась пробка. На большом, хорошо освещенном пятачке перед кафе мерзли за лотками бабушки-торговки, предлагавшие картофель, вяленую рыбу и домашние консервы…

— Стой! — внезапно приказал Котов. — Макс, а ну-ка, вернись к кафе!

Ковалев плавно съехал на обочину, обернулся к сидящему на заднем сиденье Котову.

Вор, не дожидаясь вопроса и не требуя подать машину назад, выскочил из салона и быстро пошагал к торговым лоткам.

— Рыбки, что ли, захотел? — недоуменно предположил Ковалев, разглядывая спину удалявшегося Котова.

— Или маринованных грибов, — добавила хмурая Вероника. — Самоубийца.

— А я б не отказался.

Но донельзя довольный Котов вернулся с куклой. Точнее, с большим потертым пупсом, которого как-то разглядел впотьмах на прилавке мужичка-старьевщика. И, усаживаясь в машину, выглядел таким счастливым, словно нечаянно нашел сокровище.

— Что это? — уныло поинтересовался капитан.

— Это? — улыбнулся Котов, стаскивая с чумазого пупса испятнанный трикотажный жилет, когда-то ярко-алый. Не решившись выбросить кукольную одежку в окно, положил жилет в боковой карман на дверце. — Это, братцы, ИДЕЯ. Возможно, что шикарная. — Любовно обтер обслюнявленным пальцем щечку лысого пупса, один глаз которого не открывался полностью. — Каков красавец, а?

— Поделишься идеей? — Макс вывел джип обратно на дорогу.

— Не-а, она пока смутная, не оформленная до конца. Как только я ее красиво декорирую, так сразу поделюсь. Поехали, ребята, нас ждут великие дела!

— Темнила, — фыркнул капитан и добавил газа.

О чем вор совещался с майором ФСБ, он тоже, надо сказать, не докладывал. Максим, как было оговорено с Красильниковым, высаживал Котова у станции метро, а позже забирал. И тогда усаживающийся в салон вор выглядел смурным, задумчивым. Как только приобрел чумазую игрушку, повеселел значительно и даже стал насвистывать.

«Какую идею может подарить потертый пупсик?» — думала Ника на следующий день, вращаясь по просторной кухне Дашиной кондитерской. На взгляд Вероники, привязать игрушку к событиям можно было только в одном случае — если бы хоть у кого-то из так называемых фигурантов были маленькие дети. Но их-то как раз и не было…

Так что задумал Котов?

Едва вернувшись в городок, он распрощался с «парочкой» и заперся в квартире на третьем этаже. Не говоря ни слова. Так погрузился в мысли.

Ника выдавила кремовую завитушку в разрез профитроли, рука с зажатым кондитерским мешочком замерла…

«А ведь мне нравится! — подумала внезапно. — Мне нравится прикидывать, строить догадки… Я что — меняюсь? Я заразилась авантюризмом от Котова и Клары?!»

Нет, этого не может быть. Мошенничество отвратительно.

«Тогда почему я все время думаю об этом? Причем, пожалуй, с удовольствием прикидываю, что Котов замышляет, какую догадку может подарить мужчине лысый пупсик… Любимым делом занимаюсь, как робот-автомат! А мысли заняты тем, что казалось раньше отвратительным…»

Меняюсь, пригвоздила себя Ника. Затянуло.