Революция муравьев

Цифры и фигуры подобраны таким образом не случайно. Все они обозначают некий этап в жизни человека. Поэтому обычные игральные карты использовались в гадании с тем же успехом, что и карты Таро. Считается, например, что шестерка червей означает скорый подарок; пятерка бубен – разрыв с дорогим человеком; король треф – славу; валет пик – измену друга; червовый туз – отдых; дама треф – удачу; семерка червей – свадьбу. Во всех карточных играх, даже самых на первый взгляд простых, заключена древняя мудрость.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том III

195. Посланцы богини

Жюли и ее друзья по третьему тому столько всего понасмотрелись за день, что от полученных впечатлений так и не смогли уснуть.

Вместо успокоительного Поль откупорил фляжку с медом. С «революционным напитком», который ему удалось вынести из лицея. Потом Цзи-вонг предложил переброситься в «Элузис».

Каждый по очереди выложил карту в длинный ряд.

– Карта принята порядком мира. Карта не принята порядком мира, – попеременно объявлял Леопольд, серьезно вжившийся в роль преходящего бога.

Остальным все никак не удавалось угадать правило, придуманное Леопольдом. Сколь бы тщательно ни отслеживали они расклады принятых и отвергнутых карт, понять принцип их чередования, закономерность или правило так и не смогли. Многие попробовали сыграть в пророков, но Леопольд всякий раз опровергал предлагаемые варианты толкования своего божественного умысла.

В конце концов Жюли подумала: уж не решает ли он все наугад? Иной раз он говорил «да», в другой – «нет», и она все никак не могла взять в толк, чем он обосновывает то или иное свое решение.

– Помог бы нам хоть чуть-чуть! А то такое впечатление, что по твоим правилам ни цифры, ни масти не имеют никакого значения.

– И то верно.

В общем, все сдались. А когда потребовали ответа, Леопольд улыбнулся:

– Это же проще пареной репы. Мое правило таково: «Один раз играет карта, название которой заканчивается на гласную букву, а другой раз – та, название которой заканчивается на согласную».

Друзья закидали его подушками.

А потом сыграли еще несколько партий. В конечном счете Жюли поняла, что от их Революции муравьев остались только символы: рисунок флага с тремя муравьями, расположенными в форме буквы Y, девиз 1 + 1 = 3, игра «Элузис» и мед.

Хотели переделать мир, а оставили в памяти людей лишь всякую мелочь. Эдмонд Уэллс был прав. Всем революциям недостает смирения.

Девушка со светло-серыми глазами выложила на стол даму червей.

– Карта не принята, – с печальным видом изрек Леопольд.

– Непринятая карта порой таит в себе куда больше информации, чем принятая, – проговорила Зое, вживаясь в образ пророка.

Жюли проиграла, но это помогло Зое понять правило этой партии.

Друзья снова пустили фляжку с медом по кругу. Им нравилось играть вместе в эту забавную игру. Они говорили обо всем на свете – не вспоминали только, что с ними нет Нарцисса. Сплотившись однажды в круг, по-другому в него заново уже не сплотиться. Не хватает одного звена – рушится вся конструкция.

К ним вошел Артюр.

– Мне удалось наладить связь с вашим американским университетом в Сан-Франциско.

Они бросились в компьютерный зал. Франсина попросила старика войти в запоминающее устройство их сервера «Революция муравьев». Он высветился на маленьком экране. Франсина села за клавиатуру и связалась с абонентами в Сан-Франциско. Когда ее личность была подтверждена, они охотно согласились распространять всю накопленную ими информацию по радиотелефонной и радиорелейной связи.

Через пять минут компьютер в пирамиде вобрал в себя всю память революции. Благодаря чуду передовых технологий все возрождалось вновь. Они снова открывали филиалы один за другим. «Справочный центр» пребывал в режиме ожидания. Давид реактивировал его. Зато виртуальный Инфрамир все так и работал в главном компьютере. Вероятно, он, подобно раку-отшельнику, неплохо ощущал себя под сенью любой «раковины».

Еще минуту назад Жюли боялась, что, кроме меда и «Элузиса», у них больше не осталось никаких воспоминаний, и вот теперь она не верила своим глазам, глядя, как их революция оживает, точно выжатая губка, снова опущенная в воду. Таким образом, революция, лишенная всякой физической опоры, могла возродиться в какое угодно время, в каком угодно месте и благодаря кому угодно. Информационно-технологическое бессмертие – такое было недоступно ни одной из предыдущих революций.