Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Она коротко, грустно ухмыльнулась. Потом шагнула вперед, прижавшись ко мне. Это было приятное, знакомое ощущение. Обвив меня руками, она опустила лицо во впадину между моей шеей и плечом. Я чувствовал влагу ее слез.

Она тихонько произнесла:

— Значит, ты реально думал, что этот бомж меня трахнул, но все равно после этого сам свой причиндал в меня сунул?

— Ну…

— Что же ты за идиот?

— Очень оптимистичный идиот?

Она засмеялась, и я почувствовал, как дрожит ее тело. Мы долго обнимались в тишине, ничего не говоря.

Позже, Айлин вытерла лицо об плечо моего халата. Она шмыгнула носом и посмотрела мне в глаза.

— Насчет того парня под мостом — уверен, что ты его ушатал?

— Вероятно. Когда они так на тебя накинулись, я как будто с ума сошел, махал камнем направо и налево. Если он мертв, то убил его скорее всего я.

— О-хо-хо, — сказала она. — И что же нам делать?

— Ничего.

— Просто притвориться, что этого не было?

Я покачал головой.

— Нам не надо ни в чем притворяться. Мы просто примем как свершившийся факт, что кто-то пострадал в результате нашей самозащиты.

— Так ему и надо, — сказала Айлин.

— Вот-вот.

— Но что скажет полиция?

— Хочешь им сообщить?

— Нет!

— Вот и я так подумал.

— Если они сами нами не заинтересуются. Что, если мы там чего-нибудь оставили?

Ее рубашку. И ее трусики.

— Думаю, что нет, — сказал я. — Я там все довольно хорошо обыскал, когда ходил обратно.

— Но у меня пары вещей не хватило.

— Знаю. Но там их не было.

Она поглядела мне в глаза и сказала:

— Я думаю, нам лучше туда вернуться.

Это было не то, что я хотел услышать.

— Там было темным-темно, ты мог не найти, — сказала она.

— У меня были твои спички.

— Нам надо вернуться с хорошим фонарем.

— Сейчас?

— Чем раньше, тем лучше. Прежде, чем кто-то сообщит в полицию о найденном теле. Более того, что нам реально надо сделать — так это избавиться от него. Так, чтобы его никогда не нашли.

— Это шутка такая?

— Если на то пошло, — сказала она, — мы с тобой оба довольно обильно кровоточили там. Если копы будут проводить мало-мальски серьезное расследование убийства, то наверняка найдут там образцы нашей крови. И твоей спермы.

Мне становилось хуже с каждым ее словом.

— И наследили мы там тоже изрядно, — добавила она. — И бог знает, что еще. Например, на орудии убийства могут быть твои отпечатки пальцев.

— Это был камень.

— С гладкими поверхностями?

— Вроде, нет. Да в любом случае, может я и не убил никого.

— Но если все же да, то труп сейчас лежит прямо посреди места преступления, которое завалено уликами против нас.

Глава 26

Следующий час или около того, мы обсуждали, что будем делать. Съели еще сыра с крекерами и выпили рома с колой. Хоть я и старался делать коктейли легкими, но уже чувствовал легкую пьяную бодрость к моменту завершения беседы.

У меня в спальне мы оделись. Чистой одежды хватило для нас обоих. Айлин обулась в свои туфли, но взяла мои коричневые вельветовые брюки и ту самую темно-синюю толстовку, что я носил на свои приключения прошлой ночью. Я оделся в замшевую рубашку, джинсы и кроссовки.

Кошелек я решил оставить дома, но захватил швейцарский нож. Когда я брал с тумбочки пятидюймовый фонарь «Маглайт»,[31] Айлин сказала:

— Как жаль, что тогда его не было при тебе.

— Не знал, что мы пойдем под мост.

— Это твой лучший фонарик?

— Это мой единственный фонарик. Но он неплохой.

Я нашел темно-синюю вязаную шапку для Айлин и бейсболку «Янкиз»[32] для себя.

— А перчатки? — спросила она.

— В смысле, бейсбольные что ли? — как уже говорилось, я был немного пьян.

— В смысле, резиновые или что-то такое. Может, для мытья посуды?

Я помотал головой.

— Просто обычные перчатки? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Что же ты зимой носишь?

— Сую руки в карманы.

— А. Ну тогда все ясно, — с этими словами, она натянула на голову шапку.

Мы пошли к двери. Прежде, чем выходить, я повернулся к ней.

— Мы точно хотим это сделать?

— Думаю, у нас нет выбора, — она выглядела очень мило в вязаной шапочке, с убранными под нее волосами, почти по-мальчишески. Бледная крошка крекера прилипла к левому уголку ее рта, болтаясь чуть выше губы. Я смахнул ее одним пальцем.

Она подалась вперед и поцеловала меня, коротким, но нежным и теплым поцелуем.

— Давай просто сделаем это поскорее, — сказала она. — Не хочу опоздать на лекцию в десять.

— Надеюсь, ты шутишь.

— Не шучу.

— Что бы нам ни пришлось делать, — сказал я. — Лучше сделать это до рассвета.

— Ой, да знаю я. — она открыла дверь.

Коридор был в полном нашем распоряжении. По пути вниз я переживал, что встретим Фишеров. Но их дверь оказалась закрыта, и мы поспешно прошли мимо, вскользнув из здания незамеченными.

Мы уже продумали маршрут — такой, что позволит нам оставаться минимум в одном квартале от кампуса до самого конца.

Мы шли быстро.

Дул холодный ветерок. У него был странный, влажный запах, который возникает только «в мертвенной пустоте, во мраке ночи».

Я был на улице и вчера в это самое время, и даже позже. Уже тогда я понимал, что влип в серьезные неприятности. А теперь они стали еще серьезнее.

«Что за дьявол так изгадил мою жизнь?» — задался я вопросом.