Рифейские горы

— Потому, Айна, что я знаю всё! Хуже того, это теперь все знают! Что ты с этим… с этим рабом… Что ты изменяла мне с невольником, — Лидас заговорил, чувствуя, как с каждым словом его голосу возвращается сила и напор обличителя. Он был прав, и Айна не могла, как когда-то раньше, просто рассмеяться ему в лицо, унизить его своей насмешкой.

— Ты пришёл сюда, чтоб услышать моё признание? — Айна говорила тихим голосом, смотрела на мужа снизу, но без мольбы. Она не просила прощения! Она не спешила раскаиваться в страшном преступлении. — Да, Лидас! Я спала с ним! И не раз, и не два… Ты это хотел услышать? Более того, я сама хотела этого! Я — первая…

— Хватит, Айна! — Лидас не выдержал, мучительно скривился. — Как ты можешь вообще?

— Я просто говорю тебе правду! Всю правду! Как на самом деле было… Ты же этого и хотел… Кто, как не я, знает, что мне нравится этот мальчик? Да, Лидас, я люблю его! Люблю, слышишь?! — Айна выкрикнула последние слова в полный голос, ребёнок захныкал, сначала слабо, потом всё громче. Он требовал внимания матери, и Айна была рядом, готовая ответить на каждое его желание: подхватила на руки ещё неумело, но бережно, прижала к груди, зашептала чуть слышно что-то ласковое, забыв о Лидасе. Тот смотрел на всё это с возмущением, с протестом, опять-таки чувствуя себя лишним.

— Айна, как ты можешь?! — крикнул так, что Айна невольно вздрогнула, и притихший младенец снова закричал.

— Тише! Ты можешь тише? — Айна попросила таким тоном, что Лидас ещё больше разозлился.

— Я вправе требовать твоей казни, а ты приказываешь мне быть потише?! По-моему, ты не понимаешь, что твоя измена — это не очередная твоя забава, это преступление. Неужели тебе даже не стыдно? Нисколько не стыдно?!

— А чего я должна стыдиться? — Айна удивлённо плечами повела, говорила она негромко, но глядела мужу прямо в лицо. — Своей любви?! Почему мне должно быть стыдно за мою любовь? Я люблю Айвара! Люблю его! Уж теперь-то я точно знаю, что это значит… Разве мы распоряжаемся своим сердцем? Разве мы можем знать, почему мы кого-то любим, а кого-то — нет? Разве мне не было бы легче просто быть рядом с тобой? — Айна отвела глаза, добавила уже тише:- И легче, и проще… Но я не могу, Лидас! Не могу, ты же сам знаешь, как это бывает… Когда понимаешь умом, а сердце разуму не подчиняется…

— Не пытайся оправдаться! — Тон своего голоса Лидас продолжал сохранять сердитым, но во взгляде тёмных глаз стала появляться растерянность. Криков и обвинений ожидал он, а не просьбы понять себя. Айна не прощения просила, а всего лишь понимания.

Головой покачала протестующе, продолжила:

— Разве я не видела ни разу, как ты сам пытался перебороть свою слепую страсть. Даже Стифою себе купил… Думал, как Кэйдар, управлять своим сердцем… Чтоб им управлять, надо убить в себе любовь… Заставь себя — забудь меня, и тебе сразу станет проще жить…

— Что ты говоришь? — Лидас за голову схватился. — Я — твой муж, твой господин перед богами и людьми! И ты должна сохранять мне верность, уважать своего мужа и воспитывать его детей. А ты… Ты спишь с моим рабом! И даже не стыдишься этого… Ты предала меня, Айна… А это подло…

— Если б я только когда-то обещала тебе хоть что-нибудь. Если б я хотя бы любила тебя, Лидас! — Айна держала ребёнка в высоко поднятых руках, лицом прижалась к нему. — Почти шесть лет мы с тобой вместе, но я не люблю тебя, Лидас. Я никогда этого от тебя не скрывала… Пойми ты это! — выкрикнула, с усилием смаргивая с ресниц слёзы. — Я не люблю тебя…

— Зато я тебя люблю… — прошептал Лидас. В этих словах был упрёк, обвинение даже, под его взглядом Айна сжалась, низко опустила голову, длинные волосы, спадая, закрыли её лицо, но Лидас всё равно расслышал:

— Прости меня…

Он глубоко вздохнул, аж плечи приподнялись, пытался успокоить себя, заставить чувства подчиниться разуму. Как много он хотел сказать сейчас, ещё больше хотел услышать. Все оправдания, все объяснения. Она должна сказать, что не устраивало её. Что заставило искать на стороне какие-то удовольствия, глупо именуемые любовью? Она же понимать должна была, что совершает преступление? Не маленькая.

— Прости меня, Лидас, — повторила Айна уже чуть громче, подняла на мужа потемневшие глаза, наполнившиеся взявшейся откуда-то решительностью. — Я должна была сказать всё сама. Ещё раньше… Кэйдар хотел, чтоб я молчала… Но дело не только в этом… Ты бы потребовал тогда казни для Айвара…

— А сейчас, думаешь, я откажусь от казни? — перебил её Лидас. — То, что он мараг, не освобождает его от ответственности за преступление…

— Да он же ни при чём, Лидас! — хрипло выкрикнула Айна мужу в лицо. — Я сама… Я первая… Хотела сначала отомстить тебе, Лидас… Помучить! Я сама ему себя предложила… А потом…