Рифейские горы

— Заткнись, тварь! — Кэйдар бросил в его сторону уничтожающий, испепеляющий взгляд. — Я не давал тебе права говорить…

— Я не убивал! — Айвар повторил уже чуть громче, при этом качнувшись вперёд так, будто броситься хотел на своего хозяина, да только сдержался в последний момент, передумал почему-то.

— Заткни пасть, я сказал! — Кэйдар ловко перекатился на колени, поднимая рыхлый снег своим движением, легко поднялся на ноги, шагнул к марагу, занося стиснутый кулак для удара.

— Кэйдар, прекрати! Сначала разобраться во всём нужно… — Велианас заступил дорогу своему ученику, приобнял его за плечи, удерживая на месте. — Успеешь ещё. Куда он денется?

Кэйдар попытался вырваться, стряхнуть с себя руки Велианаса, сцепившиеся в замок, но, при виде появившегося перед ними Лидаса, сдержался. Все они почувствовали, что Лидас несёт какую-то плохую новость.

— У нас шестеро погибших… Вместе с Симасом… Этой ночью убили всех наших дозорных. Всех до единого. Я только что обошёл все посты…

Велианас руки опустил, спросил удивлённо:

— Эти чужие, да?.. Они что, всё время шли за нами?

— Зачем?! — возмущённо крикнул Кэйдар. — Мы же уходим из этих гор! Зачем тогда было убивать наших людей?

— Это было последнее предупреждение! — сказал Айвар, и они все трое посмотрели на него: кто с возмущением, кто с интересом. — Нам нужно спешить… уходить немедленно! И тогда, возможно…

— Зачем вы слушаете его? — перебил марага Кэйдар. — Он завёл нас сюда нарочно, поближе к своим… Чтоб они теперь подло ночью выреза́ли нас по-одному!

— Это не мараги! Это другой народ! Я же столько раз говорил… — Айвар тяжело поднялся, краем плаща стирая с лица растаявший снег. — Меня никто не хочет слушать. Совершенно!

— Клянусь, я убью его сейчас! — Кэйдар выдернул из ножен кинжал, перехватил его для броска, но варвар не попытался уклониться, напротив — встал ещё ровнее, расправил плечи, развёл в стороны руки, глядя Кэйдару в глаза, хрипло, с вызовом, крикнул:

— Ну же, давай! Убей меня, ну! Убей! Я даже убегать не буду! Не буду прятаться…

Но Кэйдар не успел ударить — Велианас перехватил его руку с кинжалом, закричал прямо в лицо:

— Хватит! Перестань дурака валять…

А Лидас пинком под колени сбил марага в снег, приказал коротко:

— Заткнись!

Айвар рассмеялся, сбивая капюшон, упавший на глаза, рассмеялся громко, жутко, весело, смехом безумца, выкрикнул:

— Мы всё равно здесь все умрём! Все до последнего! Араны нас не отпустят… Из нас никто домой не вернётся! Никто, слышите!.. Все мы в этих горах останемся…

— Лидас, заткни его, ради Отца Солнцеликого! — Не выдержал Кэйдар, но мараг уже сам умолк, закашлялся, сотрясаясь всем своим худым костлявым телом, ослабев окончательно, упал спиной в снег, запрокидывая голову.

— Пойдём, Наследник. — Велианас перевёл глаза с марага на Кэйдара, тот стоял, яростно стискивая зубы, так, что желваки играли на скулах. — Собираться пора… И своих похоронить… Пойдём.

Часть 38

Весь день Велианас присматривался к марагу. Ехал чуть позади, всех и всё замечал, всё контролируя, на ходу переговариваясь то с Лидасом, то с Кэйдаром, то подбадривая своих ребят, а сам краем глаза следил за варваром.

Хитрая скотинка, этот мараг. С виду дохлый совсем, в чём душа только держится? А чуть сильнее придавишь — взбрыкивать начинает. И вынослив, как вайдар. Ведь ни вчера вечером, ни сегодня утром ему ни куска хлеба не дали. У самого руки не дошли, а никто другой о нём и не подумал даже. Любой бы на его месте давно уже свалился без сил, или загнулся бы ещё в ту метель, а этот — нет! Тащится самым первым, по нетоптаному снегу, и ещё силы остаются с Кэйдаром огрызаться.

Не забывай, на руках этого сопляка смерть Антирпа. Твой любимец, мощный великан, умница-тимор, погиб в поединке с этим никому не известным марагом.

А ещё он не всё рассказывает тебе. Сегодня назвал каких-то аранов, а до этого клялся, что не знает ничего, что никогда не бывал в этих землях. Обманщик и лгун!

Сболтнул по глупости, по горячности своей, и решил, что никто ничего не заметил. Заметил! Ещё как заметил!

Я поговорю ещё с тобой сегодня вечером. И попробуй начни изворачиваться. Тебе это не поможет, именем Солнцеликого клянусь, на изнанку тебя, мараг, выверну, а всю правду ты мне расскажешь. Всё-всё про этих аранов! Всё, что сам знаешь!

А ребятам твоим этот варвар тоже не по нраву. Волками на него глядят. Оно и понятно. Все шли сюда за добычей, за славой, искали противника, равного себе по силам. А что в итоге? Приходится хоронить своих друзей, боевых товарищей, среди камней, в чужой земле. А враг где? Где добыча? Нет их! Нету ничего!

Из всех марагов, кого нам довелось повидать, лишь этот вот дерзкий мальчишка. Немудрено, что все его тихо ненавидят. Он — чужак, он — варвар, кто откажется от возможности отомстить ему за всё: за смерть друзей, за холод и лишения, за тяжести трудного пути, за голод и постоянную усталость? Раб жив до сих пор потому лишь, что знает тропу, что он один может вывести всех обратно к Вайде, к кораблям, к Манусу и к Рузалу, к теплу и уюту корабельных трюмов, к сытной пище и веселящему вину.