Рифейские горы

— Я сказал своё слово, ми-аран! — Царь Даймар поднялся во весь свой рост и оказался даже немного выше Лидаса, плечи свои могучие расправил. — Сегодня вечером на тайтане определится твоя судьба и судьба твоего господина. Можешь передать марагу: пусть готовится! Уведите его! — приказал уже на аранском своим воинам. — Накормите их там, узнайте, может, ещё чего надо.

Они двое встретили Лидаса настороженным молчанием. Каждый смотрел из своего угла.

Лидас тоже опустился на сено. Этот разговор с царём вытянул из него все силы. И ещё эта боль в сломанных костях, будь она проклята! Ни ночью от неё не уснуть, ни днём покоя нет. Ни лечь, ни двинуться, шага не сделать без боли. Каждое движение в руке отдаётся.

А она ещё и опухла, даже запястье и пальцы распухли. Теперь, вон, кольцо с изумрудом — подарок Айны в день свадьбы — не снять, как ни старайся.

— Что тебе сказали? — первым спросил Кэйдар, говорил неохотно, хмурясь лицом. Обиделся после вчерашнего. Решил почему-то, что та подножка была подставлена нарочно, лишь бы варвара своего уберечь от наказания. Нужен он мне, этот мараг?

— Сегодня вечером будет какой-то тайтан… Я не знаю, что это такое. И на нём поединок…

— Поединок? Что за поединок? — Кэйдар немного оживился. — Кто с кем?

— Один из нас и один из них. Как это называется, на победителя? — Лидас хмурился болезненно и всё равно отвечал, не так полно, правда, как хотел бы слышать Кэйдар. — Проиграем — казнят…

— Проиграем? — Кэйдар громко хмыкнул. — Я никогда ещё никому не проигрывал! Чего ты боишься?

— Биться будешь не ты — мараг! Так царь их решил.

— Что?! — Кэйдар вскочил на ноги, от резкого движения боль, немного улёгшаяся за ночь, снова проснулась, ударила в затылок, обручем сдавила виски. — Эта сволочь?

— Да. Если его убьют, нас убьют тоже. Если он выйдет победителем, нам сохранят жизнь, — сказал Лидас, и они вместе с Кэйдаром посмотрели в одну сторону, на марага. Тот с любопытством прислушивался к их разговору, но не смел встревать.

— Что за бред?! — возмутился Кэйдар, старался резко не двигать головой, но она болела даже тогда, когда он говорил в полный голос. — Как он смел вообще такое сказать? Я что, буду прятаться за спину этого вот щенка?! — Руку выбросил в сторону Айвара, и тот громко хмыкнул, но промолчал.

— Он не совсем беспомощен. Мечом владеет неплохо, ты сам про это знаешь… — начал Лидас, пытался объяснить, хоть и представлял ответную реакцию Кэйдара на свои слова. — А тебе самому куда? Со своей головой… Он из нас самый здоровый…

Но Кэйдар не взорвался сразу. Какое-то время в немом изумлении смотрел на Лидаса сверху широкораскрытыми глазами. Выдохнул наконец:

— Прекрасно сказано! Повтори-ка ещё раз: неплохо владеет мечом! Мне это особенно понравилось… Готов ещё слушать и слушать. Неплохо владеет мечом… Ха! — хохотнул, потирая лоб. — Ты понимаешь, что это не ритуальный бой на празднике Ночных Бдений? Здесь ставка — не деньги, а жизни наши с тобой! Ты готов подохнуть потому лишь, что эта тварь неплохо владеет мечом?

— О, Кэйдар, хватит! — взмолился Лидас, зябко поводя плечами. — Не я принимал это решение…

— Конечно, не ты! Но ты поспособствовал… Своим нытьём, своими жалобами. Скажи честно: ты был против того, чтобы на бой вышел я?

— Ты ранен, твоя голова…

— Замолчи! Не смей даже думать о том, что ты можешь решать за меня! Сохраняй своё место! Ты не Наследник, и никогда им не будешь!

— Я хотел сам… — слабо возразил Лидас, но Кэйдар снова перебил его, грубо, резко, властно:

— Да ты на себя посмотри! Любой же видит, что ты из себя представляешь. Чего ты будешь стоить в поединке со своей сломанной рукой? Ни щита взять, ни меч перебросить… Посмотри на себя! — Кэйдар смерил Лидаса пренебрежительным взглядом и отвернулся, подошёл к двери, заколотил в неё кулаком.

— Откройте! Откройте, демоново вы племя! Я хочу говорить с вашим царём! Я сам буду говорить с ним.

— Если они так хотят, я готов выйти, — заговорил Айвар, поднимаясь. — Что в этом такого? Конечно, я не могу обещать победу уже сейчас. Я и противника не знаю…

Кэйдар за грохотом в дверь не расслышал его слова, обернулся, недоумённо хмуря брови: «Что он там болтает, этот мараг? Кто вообще дал ему право рот раскрывать?» А Айвар, встретив его взгляд, повторил:

— Я буду биться! Хотя бы ради себя…

— Кто вообще спрашивает твоё мнение, раб? — Кэйдар повернулся к нему всем телом, всё ещё держа поднятой сжатую в кулак руку. — Вернись на своё место и сиди там! Я не собираюсь…

Кэйдар не договорил — дверь с грохотом распахнулась, и в сарай буквально ворвались воины из охраны. Первый же удар пришёлся Кэйдару в живот, его аж отбросило к стене. Он настолько не ожидал ничего подобного, что даже не успел руками закрыться. Съехал вниз по стене на пол, получая одновременно пинки под рёбра. Затих.

— Ну, кто тут ещё чего просил? — Аран смотрел поочерёдно то на Айвара, то на Лидаса. Другие воины в это время внесли плетёную корзину, накрытую белым полотенцем. Уже уходя, один из них швырнул Лидасу чуть ли не в лицо его скомканный плащ, оставленный на улице при встрече с царём.