«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Столб Via Flaminia они придумали поставить, а дорогу сделать не догадались — дороги там нет никакой.

Д. Пучков: Она мощеная должна быть?

К. Жуков: Конечно. В фильме все дороги — какие-то странные грунтовки, а Фламиниева дорога — это натурально автобан по тем временам. Она до сих пор местами сохранилась.

Д. Пучков: Повторим, вдруг кто забыл: «виа» — это «дорога», «виадук» — это «путепровод».

К. Жуков: Так точно.

Д. Пучков: А «акведук» — «водопровод». Завязывается беседа. Естественно, тут же доходят до Ниобы…

К. Жуков: «Все еще злишься?» — «Нет».

Д. Пучков: Пояснение, что «я должен был сказать. Даже если бы я…»

К. Жуков: «Я не трахал Ниобу».

Д. Пучков: «…хотел, а я не хотел — она не такая. Я знаю женщин, она не такая, и Вандер не в счет, он воспользовался моментом. Ну и если тебя это утешит: прежде чем убить, я его хорошенько допросил. Он визжал, как свинья недорезанная».

К. Жуков: «Спасибо», — сказал Ворен и в полрта улыбнулся. То есть спасибо сказал не для проформы.

Д. Пучков: Друг его не подвел.

К. Жуков: 

Не подвел, все нормально у них в этом отношении.

Д. Пучков: Дальше идет обсуждение лагеря рабов: «Ты когда-нибудь видел лагеря рабов?» — «Нет». — «Приятного мало, и теперь твои дети стали другими». Это намек, что детей там трахают все, так сказать, наперегонки и ничего хорошего их там не ждет. «Мне все равно какие, просто хочу их вернуть». — «Я хочу сказать одно: будь с ними добр»…

К. Жуков: Хотя не очень понятно: мелкую-то девчонку никто трахать не будет, потому что девственницей она стоит гораздо дороже. Их же в лагере рабов держали про запас, чтобы продать кому-нибудь, а не просто так.

Д. Пучков: Ну, другие отверстия есть и другие способы. «А мальчик? Люций, ты же не собираешься его убивать?» — «Честь требует его смерти». — «Ну, верно, справедливо — честь требует. Но девочкам не понравится, если ты его убьешь». — «Слишком много болтаешь». — «У каждого свои недостатки». Хорошо!

К. Жуков: Тит Пуллон процитировал фразу из фильма «В джазе только девушки».

Д. Пучков: Да-да-да.

К. Жуков: Марк Випсаний Агриппа прибыл в Рим и принялся клеить Октавию.

Д. Пучков: Подкатывать яйца.

К. Жуков: Причем крайне тупо и прямолинейно, но Октавия сделала вид, что ничего не понимает. Вместо того, чтобы ответить на все его подкаты, спрашивает: «Как поживает мой брат?»

Д. Пучков: Ну, этот рассказывает… «Брат желает тебе только добра, иначе я бы не доставил послание. Я лучше умру, чем причиню тебе страдания». — «Брат хорошо питается? Если не заставлять его есть, он уморит себя голодом». — «Да, армейская еда ему нравится». В общем Октавия почувствовала, как самка…

К. Жуков: И тут же стала выделываться: я не такая! Вот тварь!

В сенате Цицерон зачитывает письмо, которое ему принес Агриппа. Напомню, что Цицерон в это время был активным союзником Октавиана, поддерживал его в сенате. Другое дело, что Цицерон поддерживал его против Марка Антония, а Октавиан как талантливый политик смотрел дальше, ему не нужно было, чтобы его поддерживали против Антония — с Антонием он уже сам как-то разобрался. Ему нужно было, чтобы его в принципе поддерживали, а глава сенатской партии Цицерон не мог или не хотел этого делать. В фильме хорошо показано, как у них начинаются разногласия, потому что сначала Цицерон читает письмо и говорит: «О, Мутина, великая победа!» — и сворачивает свиточек, а ему Агриппа говорит: «А вы дальше прочитайте».

Д. Пучков: «Чудесные новости, восхитительные! Я, конечно, надеялся, но такого не ожидал. Замечательно! А что Гирций и Панса?» — «Погибли в бою». — «Печально. И все же великая победа!» — «Дальше прочти». — «С армией? Он ведет армию в Рим — зачем? В Риме у него нет врагов, зачем приводить армию?» — «Я всего лишь посланник. Уверен — по прибытии Цезарь с удовольствием все расскажет».

К. Жуков: 

Цезарь?!

Д. Пучков: «Он называет себя Цезарем?» — «Еще один Цезарь — только этого нам не хватало!» — «Он называет себя Цезарем, потому что это его имя по праву». — «Ну да, несомненно. Боги, как я устал от молодежи и от их амбиций!» — «Уверяю — в душе его заботят только интересы республики». — «Ну конечно, он так и думает. Я тоже так думал, когда был молод, но все это тщеславие, всего лишь тщеславие».

К. Жуков: Ну а Ворен и Пулло прибывают в лагерь рабов.

Д. Пучков: Чем вообще занимаются эти рабы?

К. Жуков: Они известняк добывают, судя по всему.

Д. Пучков: Человеку дают кайло, и он стоит, тупо какую-то кучу земли кайлит… то есть действие абсолютно бессмысленное.

К. Жуков: А вокруг кого-то порют.

Д. Пучков: Да-да. Пулло: «Давай говорить буду я. Приветствую, друг, не подскажешь, где прокуратор?» «А вам зачем?» — нагло интересуется надсмотрщик.

К. Жуков: У надсмотрщика рожа исключительно гнусная!