Роковая наследственность

Прочитав эту записку несколько раз подряд, Лавров отказывался верить тому, что там было написано, поскольку не представлял своей жизни без Катеньки.

О как он ждал этого дня, как мечтал, обняв любимую слиться с ней в долгом, страстном поцелуе. А ещё он мечтал о совместных прогулках по парку, о конных выездах в лес, и о том, как сполна насладившись друг другом, они позовут гостей. Как устроят с ними весёлый пикник на опушке леса, или обед, в тенистой беседке у пруда. Но судя по словам в письме, всему этому уже не бывать.

Не находя себе места, Лавров хаотично бродил по усадьбе. Вспоминая до мельчайших подробностей их ссоры и размолвки, он вдруг понял, как был наивен, полагая, что не при каких обстоятельствах Катя не покинет его. Уличив себя в этой непростительной ошибке, он вынужден был признать, что вина разрыва их отношений полностью лежит на нём.

– Безумец! Как я мог не придавать значения её словам? Нет, она не разлюбила! Она просто устала ждать, когда я соизволю повести её под венец. Получается, что в отличии от меня, она сдержала своё слово.

И всё-таки, Александр никак не мог понять, почему Катя не дождалась его возвращения? Почему не объяснившись, уехала ночью, впопыхах? Однако, опросив прислугу ему стало очевидно, что её отъезд не был спонтанным, она готовилась к нему. За несколько дней до той ночи по её приказанию была отпущена по домам большая часть прислуги. Приказчику было позволено отлучиться в город на неопределённый срок. Под предлогом обновления спальни были собраны её вещи, и даже перенесены в самую близкую к лестнице комнату. Но кто организовал её отъезд? Чья карета была за ней прислана? И кто были эти мужчины в чёрном одеянии?

За всю ночь так и не сомкнув глаз, на рассвете Александр приказал закладывать коляску. Он спешил в Петербург к кузену Петру, который, по его мнению, конечно же поможет разыскать Катю. Не предполагая, как будет возможно её вернуть, он думал лишь об одном – ежели этого не случиться – он погиб!

Однако, достигнув цели, Петра дома он не застал. Его жена Софья Кирилловна сообщила, что он уж три дня как прибывает в Москве по судебным делам, и вернётся не ранее будущей пятницы. После этого заявления, вооружившись наигранной улыбкой, она заверила, что по возвращению мужа, Александр тотчас будет об этом извещён. Далее с её стороны последовало предложение остаться отобедать, на что по причине отсутствия хозяина, а также из-за невозможности более слышать её гнусавый голос, Лавров удалился, сославшись на множество неотложных дел.

Не желая кого бы то ни было кроме брата посвящать в суть своей проблемы, он решил вернуться в имение.

-–

Дом, который был снят Петром для Кати, принадлежал купцу третьей гильдии Фёдору Иннокентьевичу Протасову и его жене Марфе Егоровне. И поскольку строительство деревянных домов в Петербурге уж давно было запрещено, можно было предположить, что дому этому отроду не один десяток лет. Однако при своём почтенном возрасте выглядел он очень достойно. Деревянный, одноэтажный, на высоком каменном фундаменте, с полуподвальным цокольным этажом, был он покрыт металлической крышей, покрашенной в зелёный цвет. Внутри дом был разделён на две части. В первой находились сени, кладовая, кухня и комната для прислуги, а во второй несколько комнат для хозяина и его семьи. Четыре торцевых окна с резными узорчатыми ставнями выходили на улицу, а остальные, невидимые за высоким забором, во внутренний двор, окаймляющий дом с трёх сторон.

Жил купец тем, что содержал трактир и занимался мелкой торговлей. Дела у него шли хорошо, что позволило ему нажить приличное состояние. Детей, Фёдору и Марфе, Бог дал по одному обоего пола, сына Гавриила, и дочь Елизавету.

Имея непреодолимую тягу к наукам, после окончания гимназии, сын объявил о своём решении уйти из семейного дела и поступить в университет, чем навлёк на себя гнев отца. После долгих слёзных уговоров жены, Фёдор Иннокентьевич всё же согласился оплатить сыну и учёбу, и проживание в снятой недалеко от университета комнате. Но за пренебрежение к отцовской воле поставил условие, по которому деньги необходимые для жизни, Гавриил должен будет зарабатывать сам. Однако, в тайне от мужа, Марфа Егоровна стала давать сыну денег, которых ему хватало и на книги, и на еду, и на одежду.

Двумя годами позже, достигшая семнадцати лет, во всём послушная родителям дочь Елизавета, была выдана замуж за Московского купца второй гильдии.

Через год после свадьбы пришло от дочери известие, что в скором времени станут её родители дедушкой и бабушкой. Теперь, находясь уже в преклонном возрасте и имея большую охоту жить рядом с дочерью и внуками, с прицелом на переезд, поехали они посмотреть на Московскую жизнь. Вскоре после отъезда пришло от них письмо, с приказом сдавать дом в наём до поры покуда не найдётся хороший покупатель.

Обо всём этом, утром по прибытию, Кате поведала племянница хозяйки Агриппина, которая была оставлена следить за домом.

– А вы барышня не желаете купить этот дом? Дом хороший, добротный, не пожалеете.

Спросила она Катю, так, на всякий случай.