Розовый Дождь

— … Какие новости, Рольф? — слабым голосом, ещё не оправившись до конца от ран, произнес король Гастон, полусидя на кровати. Его лицо было бледно как мел, казалось, ни одной кровинки не осталось в его жилах, даже губы покрылись легкой синевой, под глазами — глубокие тени. Его левая рука и нога были туго перевязаны бинтами, раны постепенно затягивались.

— Плохие, мой король. Вся страна рехнулась и все летит в тартарары! Сегодня прибыла последняя партия стражников, человек двадцать, может больше, все с разных концов королевства и все говорят одно и то же — везде костры с книгами, везде портреты вашего брата, везде священники ораторы, везде…

— Да что ты заладил — «везде да везде»! — нетерпеливо махнув рукой, прервал его Гастон. — Думаешь, я не понимаю, что этот заговор — чистой воды провокация? Все по одному сценарию, все прекрасно организовано, как на королевской охоте, только теперь в роли оленя выступаю я…  — грустно хмыкнул Гастон. — Но кто же загонщик?

— Как кто, ваше Величество, ваш брат, наверное…  Вы ж сами мне говорили, что он жив!

— Дурак ты Рольф! Не бывать тебе никогда начальником королевской стражи — глуп ты, как деревянная чурка! Тебе только оленей по лесу гонять! — неожиданно рассвирепел Гастон. — Мой брат — божий одуванчик — он кроме как над зайцами да белками — ни над кем королем не станет! Смотри глубже!

— Феи?! — хлопнул кулаком по столу Рольф так, что с него посыпались на пол бумаги.

— А кто ж ещё?! Это заговор, и заговор — спланированный! Думаешь, почему они не вмешались, когда мы бились на смерть в «Искре»? Ты думаешь — не знали? Знали все! Просто хотят, чтоб я по уши залез в это дерьмо, а потом они прилетят сверху, под занавес, и сыграют роль эдаких спасительниц…  Миротворцы, тьфу на них! — и Гастон плюнул прямо на ковер.

— Ну и…  что же мы будем делать? — неуверенно спросил Рольф, но ответить ему Гастон уже не успел.

Вдруг со всех сторон вокруг замка раздались трубные гудки охотничьих рогов и послышался топот тысячи, десятков тысяч ног и рев десятков тысяч глоток.

Рольф тут же, как пришпоренный, выскочил на балкон — а комната Гастона располагалась на самом верхнем этаже Главной Башни Кронбургского замка — и посмотрел вниз.

— Проклятье, Твое Величество, мы окружены! Толпы мужиков с лестницами идут к городу! Нас будут штурмовать!

Гастон, сморщившись от боли, кое-как поднялся с кровати и вышел на балкон. С высоты Главной Башни можно было видеть далеко за пределы крепостных стен.

Все пространство вокруг городских стен, куда ни посмотри, было запружено тысячами и тысячами людей, преимущественно в зеленых и оранжевых куртках — выходцы из крестьянского и ремесленного сословий. С дубинками, топорами, вилами, охотничьими луками, пращами. Редко у кого был меч или копье и то, видимо, трофейные. С простыми деревянными щитами, переделанными из деревенских корыт. Но зато с гордо поднятыми знаменами с изображением пропавшего двадцать с лишним лет назад принца Роланда. Но не только — были и целые транспаранты с разными лозунгами: «Вон отсюда, самозванец!» или «Чернокнижник!», «Ты — ненастоящий король!», «Людоед!», «Убийца!», «Богохульник и Еретик!», а были и претендующие на оригинальность — «Лиса в норе, ату её!»

Среди простонародья, словно черные вороны среди стаи синиц, виднелись целые отряды из служителей Создателя — в своих мрачных черных рясах с надвинутыми на лоб капюшонах, со знаками Создателя на длинных шестах, распевающих религиозные гимны.

Конечно, подумал Гастон, все это жалкое воинство он мог бы рассеять за полчаса, будь у него хотя бы пара тысяч хороших всадников, а если б были на стенах ещё баллисты и катапульты, как у Роланда Древнего…  Но ничего этого не было. Было жалкие четыре сотни дворцовой стражи с легким вооружением, да полторы сотни коней…

«Проклятье! Руку дам на отсечение, что эти феи специально запретили нам иметь настоящую армию — как раз для таких вот случаев! Ведь мне некого даже мобилизовать на битву, а численное превосходство этого мужичья — колоссально. Даже без оружия они одними ногами затопчут мою жалкую стражу. Но без боя я все равно не сдамся! Они запомнят ещё Гастона Первого, на всю жизнь запомнят!» — и Гастон, сжав кулаки, приказал верному Рольфу:

— Труби закрытие ворот! Стрелков — на стены!

И Рольф, выхватив из-за пояса здоровенный рог настоящего дикого тура, во всю мощь своих легких протяжно затрубил.

Ворота с шумом и лязгом захлопнулись перед носом наступающих, а звук рога подхватили с десяток армейских труб, бордо и заливисто призывая солдат к бою. Сотни ног в подкованных железом сапогах побежали по крепостным стенам и галереям с арбалетами и длинными луками наперевес, занимая четко определенные — по номерам — места у бойниц и зубцов.

Мужицкая армия остановилась в нерешительности. Одно дело — нападать на отряд стражников в своем родном селе, а другое дело — на хорошо укрепленный замок, с прочными каменными стенами в пять локтей толщиной и десять человеческих ростов высотой, которую защищает небольшой, но хорошо обученный и вооруженный до зубов гарнизон.