Розовый Дождь

Зверята без лишних слов тут же бросились к выходу, забирая свои медицинские принадлежности. Хотя все остальные раненые уже были обработаны их клонами, наколдованными Миленой (ещё бы, втроем ведь не управились бы!) — случай с юношей был самым тяжелым и сложным — , но Зверята не посмели перечить своей госпоже. Тем более, что работа клонов все равно нуждается в проверке.

И вот уже мягкий бархатистый крем из баночки черного дерева с чудным ароматом корицы приятно прохлаждает горящую спину и боль проходит буквально в считанные мгновения, но что ещё приятней — так это нежные прикосновения таких тонких, таких заботливых пальчиков…

— Как тебя зовут, госпожа?

— Меня? Милена.

— Ты фея, да?

— Не знаю…  — вдруг массирующие движения пальчиков приостановились, а голос погрустнел. — Когда-то была феей, а потом…  Все сложно…  — Милена замолчала.

— Прости, красавица, я не хотел тебя обидеть.

— Да нет, все в порядке…  А тебя как?

— Меня зовут Асмунд, сын Гримвальда. Правда…  теперь я уже, похоже, ничей ни сын и ни брат…  — голос Асмунда оборвался, а массирующие движения вдруг тоже прекратились.

Асмунд резко встал с кровати — боли уже не было, к нему быстро возвращались силы.

— Эй, не грусти! — вдруг потрепала его по плечу Милена. — У нас у всех, и у меня в особенности, есть над чем погрустить, но лучше не стоит! Печаль отнимает силы, а настоящий мужчина ведь у нас, — тут голос её опять стал игриво-ласковым — не захочет остаться бессильным — ему ещё предстоит много, много битв…

Асмунд повернулся в сторону Милены и их взгляды встретились. И Асмунду стало как-то не по себе. Ему показалось, что черные как ночь глаза Милены проникают в самую глубину его души и читают неизвестное даже ему самому, а ещё…  Ещё в них было какое-то совершенно новое, неизвестное до сих пор юноше выражение, которое он ни разу не видел ни в глазах у мамы, ни сестренки, ни деревенских девчонок…  Что-то новое, манящее, незнакомое и потому…  немножко страшное…

Асмунд покраснел и ему вдруг стало стыдно, что он голый до пояса. Он стал искать глазами рубашку, а в это время раздался басовитый голос:

— Кхе, кхе…  Госпожа! Трапеза уже началась, ждут только вас!

— Иду, Малыш, иду! — звонко пропела мелодичным голоском Милена. — Ну что — пойдем? Разве даме можно появиться на пиру без сопровождения настоящего мужчины? — и она весело рассмеялась, подавая ему новую рубашку.

На трапезе много пили и ели — выжившим надо было немного прийти в себя. Яркое солнце, голубое небо были как нельзя кстати. Багряное вино из кожаных мехов весело искрилось в кружках, мясная похлебка дымилась и вскоре сами пострадавшие уже весело смеялись и шутили — особенно над шутками Малыша. Тот был известный балагур и душа компании. Правда, все его шутки можно был описать в нескольких словах: женщины, кабаки, пьяные мужики и связанные с этими тремя компонентами приключения. Но именно такие шутки и действовали на людей отрезвляюще.

Когда же Милена показалась за столом, держа за руку покрасневшего от смущения юного Асмунда, им приветливо захлопали, а Гастон, до этого задумчиво и как-то отстраненно разглядывавший содержимое своей кружки, впрочем, никогда надолго не пустевшей, улыбнулся:

— Я рад, что этот юноша выкарабкался. Честно говоря, уже и не надеялся…  Одежда на нем так и кипела от этой черной гадости!

— Так своим спасением я обязан вам!!! — вскричал Асмунд и, вырвав свою руку из ладони Милены, бросился на одно колено перед Гастоном, протянул к нему свои руки и закричал. — Примите мою жизнь в свои руки навеки, милорд, ибо она уже не принадлежит мне!

— Охотно принимаю! — снова улыбнулся Гастон и взял ладони Асмунда в свои ладони, как делают издревле бароны и короли Содружества, принимая вассальную клятву. — Мне нужны молодые крепкие ребята. Впереди у нас будет ещё много и много битв…  Но знай, что ты поступаешь в «Зеленое Братство» Гастона Отверженного, в братство отважных воинов и настоящих мужчин, но гонимых и потому живущих в лесах как волки и лисы, которым негде и главы преклонить!

Асмунд онемел от неожиданности, разинув рот — то-то ему показалось лицо этого человека таким знакомым!

— Малыш! Посади парня с братьями, а после обеда выдай ему снаряжение кого-нибудь из убитых. Я беру его в свои оруженосцы. А ты, Милена, сядь со мной. Мне нужно с тобой ещё пошептаться, — и Гастон указал на место по правую руку от себя.

Пир длился едва ли не три часа подряд, пока солнце не стало постепенно клониться к линии горизонта. Когда Гастон заметил, что люди уже почти совершенно оправились от пережитого, он закончил перешептываться с Миленой и громко стукнул по деревянной доске раскладного походного стола.

— Итак, господа! Пир пиром, а нужно решать, что делать дальше! Тварей мы уничтожили, но могут явиться другие, хотя пока наши разведчики молчат. Женщин и детей нужно укрыть в безопасном месте, а вот мужчин, способных держать оружие в руках, я призываю взять оружие убитых и восполнить мой поредевший отряд. Впереди у нас много работы — есть очень много других беженцев, которые тоже нуждаются в нашей защите! Есть возражения?