Розовый Дождь

«Хорошая реакция, ничего не скажешь! — усмехнулся Голос. — Только вот железка эта вряд ли меня напугает, как, впрочем, и соглядатаев «ЖАЛА», у которых ты на крючке, хе-хе…».

— Кто ты? — выкрикнул Гастон. И в ответ на его вопрос из открытого окна подул сильный ветер, разметав все бумаги и письменные принадлежности на столе, а желтые страницы летописи стали вдруг перелистываться сами собой, как будто бы чьи-то невидимые пальцы переворачивали их. Длинные цвета вороньего крыла волосы на голове Гастона разметались по плечам.

«Не важно. Я твой благожелатель — и этого пока достаточно», — ответил Голос.

Голос этот, впрочем, не был голосом в обычном смысле этого слова. Это был не звук, а поток мыслеобразов в голове, но таких ярких, таких выразительных, что сообщенное им запоминалось и понималось гораздо лучше, если бы все это произносил видимый собеседник — из плоти и крови.

«Вот-вот, хорошо, что ты заметил, что мой голос только в твоей голове. Советую и тебе перейти на язык мыслей — здесь слишком много ушей, слишком много…».

Гастон прикусил язык. Он давно догадывался, что за ним следят и следили все эти годы. То слуги с каким-то странным любопытством смотрят на него, то, находясь один в комнате, он ощущает спиной чьи-то взгляды, то замечает, что его книги и записки убраны в ящике стола не в точности так, как он их убирал. Сегодняшняя же встреча с «Хранительницей Престола № 1» окончательно убедила его в том, что он не спятил.

А потому Гастон, успокоившись, вновь сел за стол и, сосредоточившись, послал ответный мысленный сигнал. При этом он, как заправский подпольщик, сделал вид, что углубился в чтение книги.

«Если ты благожелатель, скажи мне, где хранится оригинал договора и почему самая подробная хроника тех времен ничего не говорит о нем прямо, только вскользь?»

«Легко, — тут же последовал ответ. — Оригинал договора находится в спецхране «ЖАЛА», а из хроники все подробные упоминания изъяты. Оригинал хроники — также в спецхране «ЖАЛА», а то, что у тебя на столе — жалкая подделка».

Гастон не мог вымолвить ни слова. По спине пробежал неприятный холодок, а на коже выступила «гусиная кожа». Дрожащими руками он судорожно потирал виски и пытался понять, что происходит. Конечно, установленный феями порядок он и раньше недолюбливал, но никогда не думал, что они способны на такое…

«Наивный ты человек! Ты ДАЖЕ не догадываешься, на ЧТО они способны! Феи такая раса — если они чего-то очень сильно хотят, они добьются своего ЛЮБЫМИ путями…».

«А ты откуда всё это знаешь?» — мысленно огрызнулся Гастон.

«Тебе придется верить мне на слово. Либо не верить вообще», — ответил Голос.

«Ну, положим, феи такие, но какой им смысл красть договор, подделывать книги — не понимаю…».

«Да очень просто. У фей смысл жизни — помыкать людьми под соусом опеки. Если люди освободятся от их опеки, тогда окажется, что делать им больше нечего. Тогда не нужна будет ни Триединая Премудрость, ни «ЖАЛО», ни плантации «цветов забвения» и «цветов любви», ни пыточные 2-го отдела, ни «острова блаженных»…  Ни-че-го! А это все равно, что сделать все цветы луга самоопыляющимися — что тогда, скажи-ка мне на милость, будут делать пчелы?

«Ну, а причем тут договор?»

«А в договоре черным по белому написано многое такое, что люди могут использовать в свою пользу, например, досрочно его расторгнуть. Или, например, есть там такой интересный пунктик — параграф 3 пункт 7 — , который гласит, кхм-кхм, цитирую, что «личность человека как любимейшего творения Создателя, неприкосновенна, а потому оный человек не может быть никем похищен, как физически, так и духовно — его память, его чувства, его мысли — неприкосновенны, а за посягательство на них…».. И далее идут всякие там кары — это уже малоинтересно.

«Такой статьи в учебниках я не помню…».

«То-то и оно! Её там и не может быть, потому что как тогда объяснить, почему ни один из людей, что попал на территорию фей, не возвращается обратно, почему те, кто попал на «острова блаженных», теряют память, почему…».

«Прекрати, не надо! Не могу больше этого слышать! — от навязчивого Голоса Гастона стало подташнивать — он крепко закрыл уши руками, тщетно стремясь закрыть доступ Голосу в свое сознание.

«Ты просил, я и ответил» — обиженно произнес Голос.

«Прости…  Просто слишком уж много всего за раз. И что же мне теперь делать?»

«Праздный вопрос. Ты прекрасно и сам знаешь, ты давно уже сам все решил, что делать, не так ли?»

«Да, так…».

«Ну, вот и поступай, как решил! Ты — король, вождь и учитель твоего народа, тебе и, как говорится, все карты в руки».

«Только вот…  без договора я…  Ну, доказать ничего не смогу, поэтому я и искал…».

«Ах, да, чуть не забыл, — усмехнулся Голос. — Держи! Читай и наслаждайся!»

Вдруг на поверхности стола в одно мгновение появились два пергаментных кодекса — один тонкий, страниц в пятьдесят, другой — толстый, чуть ли не в полторы тысячи страниц. На одном было написано «Договор об Опеке, подписанный между…  и т. д. и т. п.», а на другой — «Деяния Роланда».