Розовый Дождь

Ночь была безлунной и почти беззвездной, всё небо затянуло густыми облаками. Близилась гроза. В кромешной тьме узкие улочки Кронбурга почти не отличались друг от друга: разноразмерные, во всем не похожие друг на друга, кое-как сляпанные грубые каменные хижины с покрытой дранкой крышей, свидетельствовавшие о полном отсутствии вкуса у их строителей; ограды, больше напоминающие крепостные стены, как будто бы предназначенные для того, чтобы вести оборону города даже тогда, когда враг ворвется внутрь; зловонные канавы, протекающие по обочинам неровной мостовой. Правда, в новых районах города строились уже другие дома: одинаковые уютные двухэтажки из цветного кирпича, с черепичной крышей и розовыми наличниками, соседствовавшими тут и там с зелеными насаждениями, правильными аллеями со скамейками и беседками для отдыха. На деревьях и домах в таких районах весело сверкали разноцветные гирлянды, выполнявшие одновременно задачи и ночных фонарей, и украшений. Вместо грязной мостовой — видимая даже темной ночью разноцветная плитка брусчатки, а вместо зловония открытой канализации — целые заросли ароматно пахнущих розовых кустов. Но эти районы были пока скорее исключением, чем правилом — работы по переустройству Кронбурга начались буквально в позапрошлом году и ещё не коснулись большей части города. Всадники довольно быстро — даже чересчур быстро — проскакали их, не останавливаясь, и погрузились в спасительную тьму старого Кронбурга. Здесь было гораздо легче затеряться всадникам, одетым во все черное!

Наконец, гулкий цокот копыт прекратился — всадники остановились у одной захудалой хижины без вывески или какого-либо другого опознавательного знака, позволявшего догадаться о занятиях её хозяина — башмака, каравая или даже меча, — и ловко спешились. Один из них, коренастый и мощный телом, быстрым и решительным шагом направился к двери и несколько раз постучал — первые два удара были короткими и тихими, третий — посильнее и погромче, а последние два — опять короткими и тихими. Где-то в глубине дома раздалось еле слышное шарканье, тихо звякнул замок и дверь отворилась. Всадники вошли в черный провал неосвещенного пространства дома, как в утробу какого-то древнего морского чудовища, и скрылись в нем…  Но не все. Трое из них — один у калитки, другой у двери дома, а третий — у черного входа — уселись караулить. Причем — странное для постороннего наблюдателя дело! — все трое, молча встав на назначенные им посты, тут же превратились в подобие безмолвных статуй, а потом и вовсе исчезли. Впрочем, возможно, в таком волшебстве и не было необходимости — в такой глухой час вряд ли кто мог за ними наблюдать…

Только после того как двери мягко затворились, хозяин, торопливо задернув плотные шторы на окнах, зажег свечной огарок, осветивший пространство внутри дома. Убогая его обстановка не делала бы чести даже и крестьянину: полтора десятка деревянных стульев, круглый, плохо отесанный стол, заставленный простой глиняной посудой — кувшинами с пивом, блюдами с солониной и нескольких грубых, но объемных кубков.

Всадники с видимым удовольствием скинули с себя покрытые дорожной грязью плащи с капюшонами и, устроившись за столом, накинулись на еду, жадно хватая руками куски мяса и большими глотками гулко заглатывая темное пиво. Некоторое время в комнате слышались только чавканье, хлюпанье и рыгание полтора десятка мужских глоток. Не ел лишь один из всадников — огненно-рыжий коренастый и широкоплечий мужчина с веснушчатым лицом, желтыми, хищными, как у волка, глазами, крупным, почти курносым, носом, и аккуратно постриженной бородой. Вместо еды он предпочел набить чем-то деревянную трубку и комната наполнилась ароматным сизым дымом. Рыжебородый здоровяк блаженно вытянул под столом усталые ноги в грязных сапогах и облокотился о спинку стула, шумно затянулся и с наслаждением выпустил к потолку первую партию синих колечек.

— Никогда бы раньше не подумал, что так приятно нарушать законы! — задумчиво сказал он и мрачно хмыкнул. — Не спать по ночам, курить травяное зелье, есть мясо в постные дни…

— … и пить настоящее пиво! — добавил белобрысый детина с длинными висячими усами и смачно рыгнул.

— Можно подумать, Гунтер, ты бы отличил по вкусу «настоящее» пиво от «ненастоящего»! — скривил толстые губы рыжебородый. — Если бы Я тебе об этом не сказал!

— Ошибаетесь, Ваше Высочество! — невозмутимо воскликнул Гунтер, наколов на длинный кинжал ещё один кусок соленой свинины. — Уж кто-кто, а я, Гунтер Астурийский, знаю толк в пиве. Вкусом, конечно, оно не сильно отличается от нынешнего — это все верно — , но вот одно скажу точно — от нынешнего пива у меня бы и мысли не появилось полезть в драку, отлить на лысину жирного пекаря с балкона или, скажем, загнуть на сеновале девку буквой «ге»…