Рубиновая корона

— Рассказать мне? — Раздражённо предложил Араэдер. — Или Рэнтону. Обратиться к артефакторам за магическими блокираторами. Уговорить Северных монахов забрать магию девочек. Не мне учить тебя заставлять людей делать то, что тебе угодно.

— Не тебе, верно, — папа тоже начал злиться. — Северные монахи первыми переметнулись на сторону Высших. Представь, чем бы закончилась война, окажись в их руках сущности трёх могущественнейших магов!

Это прозвучало так громко, что у меня заложило уши и стены кабинета задрожали.

— Определись уже, что для тебя важнее: родная дочь или чёртова империя! — Откровенно психанул Арэн.

Всего на мгновение, на краткую долю секунды, но он потерял контроль, и стакан с тихим звоном лопнул! Словно яичная скорлупка, не выдержавшая давления!

Руку тут же обожгло болью, лишь усиливаемой попавшим в раны алкоголем. Эта неприятная щиплющая боль мгновенно передалась и мне.

Поднявшись, лорд Араэдер ожесточённо смахнул осколки на пол, поднёс окровавленную руку к груди, намереваясь, по всей видимости, порез залечить… не успел.

Вспышка! Рой сверкающей золотой пыли возник из ниоткуда, закружился вокруг широкой мужской ладони, принёс с собой приятное тепло. Пара секунд, и боль, утихнув, ушла бесследно. Края ран, зачесавшись, стянулись, соединились, не оставив и намёка на шрамы.

Не принадлежащая Арэну магия появилась и излечила его раны меньше, чем за минуту.

У меня же появился закономерный вопрос: а принадлежит ли эта магия вообще хоть кому-то? Я не лечила его, я даже не почувствовала её появления. Она действует самостоятельно? Нам что, и без того проблем было мало?!

— На какой стадии ваша связь? — Прозвучал вопрос папы в давящей тишине, нарушаемой лишь треском огня в камине.

— На стадии «Бездна знает, что ждать дальше». — Совершенно честно ответил Арэн.

Они обменялись напряженными взглядами, после чего оба вернулись в кресла. Отец вновь взял стакан, лорд Араэдер наколдовал себе новый. Разговор вернулся в относительно спокойное русло.

— Как они пересекли грань миров? — Спросил папа.

— Лилиан установила связь с Аренаром Аркаэтером. — Невозмутимо ответил Арэн.

После случившегося он больше не позволял себе открыто злиться, выглядел невозмутимым, но вместе с тем собранным, сосредоточенным… и напряжённым.

— Наследником империи?! — Отец, кажется, был потрясён этим известием.

— А ты знаешь ещё одного Аренара Аркаэтера? — Ректор таки позволил себе вернуться к насмешливо-снисходительным интонациям, издевательски отсалютовал папе стаканом и махом выпил то, что плескалось на дне.

Алкоголизм процветает.

Говоря откровенно, сама бы с радостью села и выпила чего-нибудь.

А вот папа почему-то вдруг очень забеспокоился.

— Где Лилиан? — Потребовал он ответа, вновь вскакивая на ноги и делая опасный шаг к Арэну.

Тот даже не дёрнулся, только насмешливо-вопросительно приподнял бровь.

— С наследником. — С изрядной долей безразличия сообщил моему родителю, продолжая наслаждаться вкусом виски.

Ну, или что у него там было.

Не понимаю, почему папа вдруг так распереживался? Побледнел, взгляд заметался по сторонам, рука дёрнулась и с трудом ослабила ворот рубашки, в процессе оторвав к чертям две верхние пуговицы.

— Как давно? — Ещё один не вопрос — напряжённое требование ответа.

Внутри всё болезненно сжалось от плохого предчувствия. Что такого опасного в Аренаре? Почему папа так боится за Лили? Из-за императора? Не думаю, что Аркаэтер настолько глуп, чтобы вести Лили прямиком в императорские лапы. Голова на плечах есть. Чувства к Лилиан, кстати, тоже есть, и благоразумие присутствует. Так что я за них была спокойна. Лорд Араэдер тоже, не знаю, правда, почему.

— Почти сутки. — Спокойно ответил он папе.

Дальше последовало что-то злое, неразборчивое и совсем мне непонятное. Кажется, ругательство.

Папа не стал вновь возвращаться в кресло. Он, казалось, вообще собрался покинуть милый междусобойчик. Только перед уходом задал злой, ехидный, полный намёков вопрос:

— Что ты знаешь о Рубиновой короне?

Глава тридцать третья

Холодом по коже в голове пронеслось воспоминание о разговоре с Аренаром и изображением жуткого артефакта, жаждущего крови.

Яркими вспышками вспомнились слова:

«Я рад, что ты не понимаешь. Тебе не нужно знать всё. Единственное, о чём прошу: помоги, когда придёт время.»

«И когда оно придёт? И что конкретно ты от меня попросишь?»

«Ты умрёшь, если узнаешь раньше времени. Советую тебе вообще забыть об этом разговоре и не вспоминать до тех пор, пока я не разрешу.»

И дальше:

«Тебе нужна моя помощь, я, к несчастью, нуждаюсь в твоей. Ты можешь отказаться и справляться со своими проблемами сама, но в нужное время ты, хочешь того или нет, поможешь мне. Я предлагаю вариант, который будет выгоден нам обоим.»

С чем я должна помочь? Почему именно я? Потому, что сама искала разговора, или дело в моей магии Жизни?

Корона хочет убить, Аренар ищет способ убитого оживить — по мне, так всё вполне логично.

Но так ли это на самом деле?