Рубиновый лес. Дилогия

Полторы тысячи женщин – ровно столько призвала ярлскона Омела со всех краёв своего туата и обратила в сейд. Известие об этом ворон принёс лишь позавчера. Раньше таким количеством вёльв мог похвастаться только Дейрдре, но даже они не были способны заставить врагов плеваться кусочками лёгких и кишок сквозь любые расстояния, ибо они никогда не собирались вместе, не были одним целым и не служили мне беспрекословно. Это потребовало бы от них – и от меня – непомерной платы. Вёльвы Керидвена же действовали синхронно, как объяснил Ллеу: достаточно было отправить в битву одну, чтобы на врагов обрушилась ярость всех. Каждая вплетала свой узел в общую пряжу, образуя паутину. Если бы Ллеу не придумал поить армию медовухой с лошадиной кровью для защиты от подобных хитростей, мы бы давно растеряли её всю.

По той же причине мы разделили тысячу примкнувших к нам драконов на две половины – одна ещё прошлой ночью с наступлением темноты выдвинулась на Фергус, а вторая всё ещё ждала под сводами замка; ждала, когда хирдманы взберутся на них, чтобы полететь на север. Так часть моих воинов стала всадниками, а ещё часть уже перебралась через Меловые горы и прямо сейчас уничтожала прибрежные города, призванная отвлечь, пока мы не ударим в центр. Мидир сказал, что сделать так, застигнув врасплох массированной атакой на Морфран, главный город Керидвена, – наш единственный шанс. Пока Дану и Ши разбираются с Немайном, а другие драконы – с Фергусом, мы наконец-то вырвем сорняк, схватившись за самый его корень. Вот только…

«Потерь будет много, – предупредил Мидир также. – Половина умрёт если не от мечей Керидвена, то от их сейда».

– Что ты можешь сделать? – спросила я Ллеу прямо. – Один сейдман против такого количества вёльв… Сам сказал на последнем Совете, что они все выйдут к нам сражаться лицом к лицу, как только поймут, что мы идём на Морфран. Никакие жертвенные лошади больше не помогут.

– Стал бы я так опрометчиво рисковать жизнью, если бы не был в себе уверен, госпожа? Вы ведь знаете, я не благодетель и не мученик. – Он улыбнулся, и по тронному залу побежал перезвон колокольчика на его плетёном браслете – всего одного, матового и чёрного. Остальные четыре снова не звенели. – Я помню ваш с Мидиром план. Вы не собираетесь участвовать в сражении, а планируете лишь смотреть с неба и направлять, но это всё равно опасно. Рядом с вами должен быть хотя бы один человек, владеющий сейдом, ибо там, где им пропитана сама земля, никакая броня не защитит.

Я поджала губы и бегло осмотрела себя ещё раз. Меч с кованым навершием в повязанных ножнах, заговорённый компас в поясной сумке, наручи, надетые поверх чешуи, и даже костяная рука – всё это и впрямь бесполезно против тайных практик. А если мне всё-таки доведётся спуститься на землю и повстречать вёльв лицом к лицу…

– Маттиола знает? – спросила я, и Ллеу кивнул.

– Конечно.

– Тогда решено. Ты летишь со мной.

Он поклонился в благодарность, прижав ладонь к груди в традиционном жесте, и один его рукав пополз вверх, обнажая свежую повязку вокруг запястья. Очевидно, Ллеу специально порезал себя накануне, чтобы на поле боя было достаточно всего лишь надавить на рану, дабы пошла кровь. В отличие от вёльв он не использовал веретено, да и плёл сейд вовсе не из пряжи. Он вытягивал силу из чужих костей, но, если придётся, мог вытягивать её и из своих.

– Пора отправляться, драгоценная госпожа.

Мидир, успокоивший плачущих дочерей и строго приказавший им разойтись по комнатам, уже ждал нас с Ллеу у дверей. Он не стал спрашивать, почему тот идёт со мной бок о бок на крышу башни, а я не стала рассказывать. Только оглянулась через плечо на отцовский трон и мысленно попрощалась с ним, ибо больше мне не было суждено его увидеть – либо я одержу победу, и вместо него наконец-то возведут трон из драгоценностей и стекла, либо попросту не вернусь домой.

В замке поселилась неестественная тишина: все молились, прятались или спешили к своим семьям, чтобы быть рядом, если что-то пойдёт не так. Зато на улице стоял гомон, какого Столица не слышала даже в Эсбаты: драконы и люди впервые за двадцать лет воевали бок о бок, а не друг с другом, и неистовый рёв, звучащий с тальхарпой в унисон, ласкал слух, как песня. Вид, открывшийся мне с края башни, был не менее прекрасным: хирды один за другим бесстрашно седлали драконов, а те подставляли им крылья, помогая забраться. Пятьсот драконов и в пять раз больше людей. Половина уже парила вместе в небесах, дожидаясь прочих. Кого-то, судя по звукам, тошнило, а кто-то потерял сознание, но большинство гудело в предвкушении битвы. Оторванная от простого люда, я едва не забыла, каковы дейрдреанцы, когда дело доходит до битвы – весёлые, точно талиесинцы на пирах.