Рубиновый лес. Дилогия

– Да, – ответила я, пристёгивая кольцами сначала себя, а затем Ллеу, обхватившего меня за пояс крепко-крепко. – Взлетай.

Солярис не стал возражать или спрашивать. Он окинул Мидира сочувствующим взглядом, забрался на мерлон всеми лапами и, кроша его когтями, взмыл ввысь. Крылья его резали воздух так громко, что я не сразу расслышала, как кто-то кричит нам с крыши башни:

– Рубин! Ллеу! Ллеу!

Внизу стояла Матти: вся растрёпанная от бега, с красными щеками и в домотканом саржевом платье, в котором она обычно нагревала для меня купальню. Даже издалека в её круглых глазах, обрамлённых чёрными ресницами, слезами и шрамами, читался ужас. Проводив накануне Вельгара, назначенного в Фергус, теперь она провожала на войну и молочную сестру, и кровного брата.

– Всё будет хорошо, Матти! Ничего не трогай в Безмолвном павильоне до моего возвращения, – крикнул Ллеу ей напоследок, и я поняла: он соврал мне.

Маттиола не знала, что Ллеу тоже уходит.

Стая драконов, затмевающих облака, выдвинулась на север. Небо переполнилось разноцветным блеском, величием и красотой, какую не доводилось видеть ни одному поколению людей. Солярис летел сразу за Бореем, бок о бок с Мелихор, Сильтаном и ещё несколькими Старшими. Мы решили не подниматься слишком высоко, ибо воины, седлающие их, вряд ли бы вынесли те перепады воздуха и давления, что приучилась выносить я. Оттого мне выпала возможность почти вблизи полюбоваться на родные земли, прежде чем попрощаться с ними.

Знойное лето оставило после себя выжженные поля и бронзовые листья задолго до того, как наступила осень. Поэтому смена сезонов ощущалась лишь в холоде, которым веяло с Изумрудного моря, и в запахе гниющей листвы. Мы пролетели над Цветочным озером – красно-белые цветы на его берегах, образующие пёструю кромку, уже увяли, – в котором так ни разу и не искупались в этом году, и миновали кленовые леса, утопленные в дикой чернике и клюкве. Расстояние от Столицы до Меловых гор занимало не больше пары часов полёта. Названные в честь единокровного брата Дейрдре, согласно легенде превратившего в эти горы древних китов, они насаживали небеса на свои заснеженные пики, как на когти. Некоторым драконам, особо крупным и неповоротливым, предстояло облетать их с моря, дабы не удариться и где-нибудь не застрять.

Как нерушимая стена, возведённая самими богами, Меловые горы отделяли туат Дейрдре от туата Керидвен. Тот занимал собою половину побережья Изумрудного моря и прозябал в вечных морозах от края до края. Великий в прошлом, он считался бедным и скудным в настоящем, непригодный ни для земледелия, ни для сытой жизни. Прежде мне не доводилось бывать здесь, однако стоило горным пикам остаться позади, как я убедилась: молва о Керидвене не врёт.

Несмотря на то что месяц жатвы только вступил в свои права, в Керидвене всё уже было белым-бело. Зелень проглядывала лишь в низинах, но даже там цветам и растениям приходилось пробиваться сквозь мёрзлый налёт и бороться за солнечный свет, который едва проникал сквозь тучи. Пышные ели украшал иней, как если бы здесь царил вечный зимний Эсбат. Однако в воздухе вовсе не пахло праздником. Пахло сухим морозом и дымом.

«Неужели…»

«Они все мертвы?!»

Я услышала голоса Сильтана и Мелихор, крики хирдманов позади и потому уже знала, что увижу, когда свешусь с Соляриса вниз. Дейрдреанцы разбили лагерь прямо у подножия Меловых гор, там, где начинались первые деревни, промышляющие шкуроделанием и охотой на рысей. Они должны были захватить их, вернуть мне мои земли кусочек за кусочком и тем самым собрать вокруг себя всю армию Омелы, чтобы освободить для нашего удара Морфран, отвлечь их на себя… Но никаких деревень не было и в помине. Не было, впрочем, и лагерей королевских хирдов. Не было тех, кого мы послали сюда первыми ещё неделю назад. Был только огонь.

В нём сгорали военные шатры, красные знамёна с древками оружий и даже керидвенские хижины. Искры летели высоко, будто пытались достать до нас, и голодное пламя выжигало и без того пустую землю, окончательно умертвляя её. Но то был вовсе не пожар – то были ритуальные костры. Они горели в абсолютно всех частях Керидвена, да в таком количестве, что казалось, будто полыхает весь туат. Дым от них исходит сумеречно-фиолетовый, горький и на запах, и на вкус, что оседал на языке. Даже в вышине от него становилось трудно дышать и першило в горле. Лишь приглядевшись к кострам, можно было увидеть, что все они расположены симметрично, образовывают прямые линии и фигуры – кресты, треугольники… Руны.

– Столько пламени, словно вас призывают, а не Волчью Госпожу. Ещё бы немного, и у меня могли бы появиться друзья.

Я не поняла, к кому обращается Ллеу и о чём он говорит. Звякнул чёрный колокольчик на его браслете и затих. Он цокнул языком, явно узнав в кострах знакомый почерк сейда – когда-то он точно так же поймал Сола, чтобы затем поймать меня и доставить к отцу, – и прислонился подбородком к моему плечу.

– Здесь ровно сто костров, – сообщил он. – Но вёльвы не тут. Они ждут дальше.