Руфь (Без указания переводчика)

Надъ одною изъ такихъ лстницъ, за однимъ изъ такихъ оконъ, по которому лунный свтъ расписывалъ блестящіе узоры, Руфь Гильтонъ проводила безсонную ночь въ январ мсяц, нсколько лтъ тому назадъ. Я говорю ночь, но врне то было уже утро. На старинныхъ часахъ сен-Севіура уже пробило два часа утра, а между тмъ боле дюжины двушекъ сидли еще въ комнат, куда входила въ эту минуту Руфь, и торопливо шили будто на цлую жизнь, не смя ни звнуть, ни выказать иного какого либо признака усталости. Он только слегка вздохнули, когда Руфь, посланная узнать который часъ, исполнила свое порученіе; он очень хорошо знали, что какъ бы ни было поздно, а на слдующій день работа должна начаться въ восемь часовъ утра, хотя молодые члены ихъ были очень утомлены.

Мистриссъ Мезонъ трудилась не мене всякой изъ нихъ, но она была старше и сильне ихъ, а главное — барышь былъ весь въ пользу ея. Но наконецъ и она замтила, что пора дать отдыхъ.

— Двицы! сказала она: — теперь вы можете отдохнуть съ полчаса. Миссъ Соттонъ, позвоните, Марта принесетъ вамъ хлба, сыра и пива. Вы потрудитесь сть стоя, подале отъ работы и къ моему возвращенію чтобы были уже вымыты руки и готовы къ работ. Полчаса! повторила она выразительно и вышла изъ комнаты.

Любопытно было наблюдать какъ молодыя двушки немедленно воспользовались уходомъ мистриссъ Мезонъ. Одна изъ нихъ, полная, тяжеловатая двица положила голову на сложенныя руки и въ минуту заснула. Она отказалась отъ своей доли въ скромномъ ужин, но съ испугомъ вскочила, едва послышались шаги мистриссъ Мезонъ, хотя они раздавались еще далеко по лстниц. Дв или три другихъ тснились къ узкому камину, вдланному съ величайшею экономіею мста и безъ всякихъ претензій на изящество, въ тонкую, простую перегородку, которою настоящій владлецъ дома отдлилъ эту часть большой, старинной залы. Нкоторыя ужинали хлбомъ и сыромъ, жуя точно также медленно и ровно и почти съ тмъ же тупымъ выраженіемъ лица, какое вы видите у коровъ на первомъ попавшемся лугу.

Иныя приподнимали любуясь нарядное бальное платье, тогда какъ другія изучали Эфектъ его артистическимъ порядкомъ, отступивъ на нсколько шаговъ. Кто потягивался, расправляя усталые члены, кто звалъ, кашлялъ, сморкался, удовлетворяя потребностямъ, столь долго сдерживаемымъ присутствіемъ мистриссъ Мезонъ. Одна Руфь Гильтонъ, влзши на широкое, старинное окно, жалась къ стеклу, какъ птица жмется къ ршотк своей клтки. Она отодвинула ставень и всматривалась въ тихую, лунную ночь. Ночь была вдвойн свтла, почти какъ день, потомучто на всемъ лежалъ густой слой снга, падавшаго съ самаго вечера. Окно выходило на пустынный дворъ; мелкія стекла, стариннаго, страннаго вида, были замнены другими, дававшими боле свта. Разросшаяся неподалеку лиственица тихо покачивала пушистыми втвями подъ едва замтнымъ ночнымъ втеркомъ. Бдное, старое дерево! Было время, что оно стояло среди красиваго луга, среди мягкой травы, нжно обвивавшей его стволъ, но теперь лугъ былъ раздленъ на грязные, задніе дворы, а лиственица окружена и сжата каменными плитами. Снгъ густо ложился на ея втви и по временамъ беззвучно падалъ на землю. Старыя конюшни также были измнены и образовали грязную улицу некрасивыхъ домовъ, рядомъ со старинными дворцами. И надъ всмъ этимъ поруганнымъ величіемъ склонялся въ неизмнной красот пурпуровый горизонтъ неба!

Руфь прижала горячее лицо къ холодному стеклу и всматривалась утомленными глазами въ ночное, зимнее небо. Ей сильно хотлось набросить на голову платокъ и выбжать на дворъ полюбоваться луннымъ свтомъ. Было время, когда за желаніемъ тотчасъ же послдовало бы исполненіе, но теперь глаза Руфи наполнялись слезами и она неподвижно стояла, мечтая о минувшихъ дняхъ. Кто-то дотронулся до ея плеча въ то время, какъ мысли ея унеслась далеко, и она припоминала ночи прошлаго января, которыя хотя и походили на эти, но были далеко не т.

— Руфь, милая! шепнула ей двушка, невольно отличавшаяся передъ этимъ сильнйшимъ припадкомъ кашля: — приди, поужинай. Ты еще не знаешь какъ это подкрпляетъ на ночь.

— Меня подкрпило бы гораздо боле, еслибы я могла побгать, подышать свжимъ воздухомъ! отвтила Руфь.

— Только не въ такую погоду! возразила та, содрогаясь при одной мысли.

— А почему же не въ такую, Дженни? спросила Руфь: — о, я часто пробгала дома въ эту пору всю дорогу до мельницы для того, чтобы взглянуть на льдинки вокругъ большого мельничнаго колеса, а выбжишь изъ дома, и уже совсмъ не хочется возвращаться, даже къ матери, даже къ ней… прибавила она тихимъ, задумчивымъ голосомъ, звучавшимъ невыразимою грустью: — почему не въ такую, Дженни? повторила она, оживляясь, во со слезами на глазахъ: — сознайся, что ты никогда не видала эти мрачные, противные, развалившіеся дома вполовину, такими, какъ бы это сказать! такими красивыми какъ вотъ теперь, подъ этимъ чистымъ, нжнымъ покровомъ. А если даже они такъ скрасились, подумай, каковы же должны быть деревья, трава, плющь, въ такую ночь какъ вотъ эта!