Русь: от язычества к православной государственности

Борьба между двумя тенденциями в политической истории Руси – единодержавной и республиканской завершилась в пользу единодержавия. Причем обе тенденции шли от древних истоков Руси, где бесконфликтно уживались демократическая, республиканско-вечевая организация общества и династическая власть. Однако демократические начала политической власти на Руси не погибли с разгромом Новгорода. Фундаментом великокняжеской, а затем царской власти на века оставалась крестьянская община, основанная на самоуправлении. В общинном мире жили миллионы русских людей, и самодержавие не только не сломало эту традицию, а опиралось на нее во все периоды истории Руси-России. Властная пирамида прочно стояла на общинном самоуправлении, что обеспечивало ей необходимую устойчивость.

Одновременно Иван III приступил к решению судьбоносной для Руси задачи – окончательного свержения ордынского ига[605]. Дело по обретению Русью суверенитета, начатое Дмитрием Донским, блестяще завершил его правнук Иван III. Причем Ивану III, как и его отцу Василию Темному, пришлось противостоять мятежу младших братьев, который мог не просто ослабить великокняжескую власть, а отбросить страну к изжившей себя удельщине, к феодальной «старине».

Братья Ивана III Андрей Большой и Борис возмутились тем, что после кончины второго по возрасту брата, Юрия, в 1474 г. Иван III его владения «присвоил» себе. Их гнев вызвало и то, что великий князь назначил «соправителем» своего старшего сына Ивана. Как и Юрий Звенигородский во времена Василия Темного, они увидели в этом нарушение традиционных норм престолонаследия.

Иван III вел последовательную борьбу с удельной системой, а его братья, напротив, выступили в роли ее защитников, по их мнению, «отчей старины». Военные приготовления мятежников вынудили близлежащие к Москве города «сесть в осаду». Однако мятежные братья не осмелились с боем взять Москву и направились к Ржеву, ближе к литовской границе. Они искали поддержку Пскова, но псковичи рассматривали их как грабителей и откупились от соперников великого князя. Братья обращались за помощью и к польскому королю Казимиру, но получили отказ. Иван III направил к братьям для переговоров ростовского архиепископа Вассиана Рыло (ум. 1481 г.) и обещал присоединить к вотчине Андрея города Алексин и Калугу. Однако братья, рассчитывая на помощь Казимира, дважды отвергали эти предложения[606]. Помощь от Казимира не последовала. Он готовился к совместному выступлению с ханом Ахматом против Руси.

Братья были вынуждены примириться и отправили своих дьяков в Москву. Однако Иван III отказался принимать их «челобитные». Моральный перевес был на его стороне, и тонкий политик Иван III ждал, когда воинственный пыл родственников остынет, так как опереться, по сути, им было не на кого. Практически все окраины русских земель были на стороне Ивана III, а московская элита тем более.

В этом крайне напряженной и опасной для власти обстановке пришли донесения о готовящемся ханом Ахматом в союзе с Казимиром походе на Москву с традиционной для ордынцев целью – заставить Русь вновь платить дань, так как Москва не давала «выхода» в Орду уже с 1476 г.

Накануне событий 1480 г. в окружении Ивана III мнения разделились: одни бояре были за отпор ордынцам, другие предлагали уступить требованиям Ахмата, аргументируя это тем, что хан является «царем» Руси и противиться его воле – грех. Церковь поддержала тех, кто выступал за защиту русских земель. Ростовский архиепископ Вассиан Рыло в послании Ивану III писал, что ордынского хана нельзя воспринимать как царя Руси, ибо он злодейски поступает с ней, заливает кровью и грабит. Подлинный государь Руси – Иван III, православный царь и защитник Отечества[607].

Письмо Вассиана удивительно по эмоциональному накалу и искренности: «Не унывай… Дошел до нас слух, что прежние твои развратники не перестают шептать тебе в ухо льстивые слова, советуют не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение волкам словесное стадо Христовых овец. Молюсь твоей державе, не слушай их советов!…Советуют… предать христианство, свое отечество и, подобно беглецам, скитаться по чужим странам. Помысли, великомудрый государь! От какой славы в какое бесчестие сведут они твое величество, когда народ тьмами погибнет, а церкви божии разорятся и осквернятся. <…> Не слушай, государь, этих людей, хотящих честь твою преложить в бесчестие и славу твою в бесславие… поревнуй прародителям твоим, великим князьям, которые не только Русскую землю обороняли от поганых, но и чужие страны брали под себя: говорю об Игоре, Святославе, Владимире… о Владимире Мономахе, который бился с окаянными половцами за Русскую землю… А достохвальный великий князь Димитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал за Доном…»[608] Архиепископ советовал идти смело на Ахмата.