Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг.

Завтра отвезут их в родную Наварру, страну героев и старых традиций, там, где похоронены не менее храбрые их отцы, сражавшиеся «Пор Диос, Патрия и Рей» (За Бога, Отечество и Короля). Но в обратную сторону – на позицию шло не меньшее движение: десятки ящиков с патронами и ручными гранатами, груженные на мулах, отправлялись оставшимся в живых защитникам парапетов, небольшие отряды из резерва бригады веером расходились на пополнение убыли, наконец, шел эскадрон кавалерии туда – на правый фланг 1-ой роты, где положение все еще было неясно и была потеряна связь с частями соседней дивизии.

Штаб бригады размещался на небольшой ферме в полкилометра от боевой линии. Среди мрачной ночи он представлял какой-то оазис света, но не источником радости был этот оазис света и не местом отдохновения и успокоения.

Маленький дворик и все помещения, кроме комнаты самого командира, были покрыты телами: лежали на носилках, соломе и просто на каменном полу.

Доктор со священником, оказывая помощь, переходили от одного раненого к другому. Над некоторыми священник читал отходную, а там и сям лежали уже трупы, бледные и окоченевшие, с маленьким крестиком на груди. Подъезжали автомобили Красного креста, наши верные спутники, те, которые, как говорили рекете, ездят за нашим мясом. Наскоро грузили на них только что перевязанных раненых, скорей, скорей в далекий путь и место надо освобождать здесь для других, да и положение таково, что каждый час враг может прервать связь с тылом.

Захожу в штаб бригады, непрерывно звонит телефон, со штабом дивизии никак не может наладиться связь, мрачно настроен полк<овник> Моор, но еще мрачней командир терсио комендант (майор) Телечея. Большую ответственность взял он на себя, много сынов Наварры полегло уже на его глазах. Действительно, нужна ли была эта жертва? А может вину его – командира искупают юноши ценою своей молодой жизни? «Сержант Двойченко?» – «Да, он здесь». – «Да, он здесь». – «Итак, ранен не он, рекете Трингам».

Через несколько минут мы оба с Двойченко – у носилок Трингам. Вне очереди приносим его для перевязки. Священник, который в другое время довольно-таки кисло посматривал на нас, как на опасных схизматиков, попавших среди его верной паствы, первый подошел помочь при перевязке. Быстрый осмотр показал, что Т. ранен пулей в руку и одновременно несколькими осколками ручной гранаты в затылок, и правый бок, и голову. Раны неопасные, но мучительные.

Как и 1-ая рота была атакована и 4-ая, при которой временно состоял шт. – ротм. Трингам, сначала подверглась ружейному и пулеметному обстрелу, а затем атакована ручными гранатами. И только надо благодарить судьбу, что он своевременно был вынесен с поля сражения, ибо как и у нас, позиция переходила из рук в руки.

Тоскливым вернулся я назад на позицию. Ввиду малочисленности 1-ой роты, одна рота батальона «Сеуты» заняла левый фланг ее, куда я и был прикомандирован со своим пулеметом. На рассвете – новая атака красных на 1-ую роту. Охватив повисший в пространстве, незащищенный ее правый фланг с трех сторон, красные закидывали дождем гранат остатки роты, цепляющиеся за скалы. При дневном свете жуткое впечатление производил этот бой. Люди как будто бы играли в баскен-бол или снежки. Тяжелые гранаты летели ввысь, разматывая за собой длинную белую ленту. Рвались они со страшным треском, производя вокруг опустошение. Если граната разрывалась слишком близко от человека, череп его лопался как скорлупа. Страшна картина поля после таких боев.

Несчастные окруженные рекете 1-ой роты метались по скалам, прячась то по одну, то по другую их сторону, в зависимости от того откуда приближался противник. Часто не все успевали перебежать на другую сторону, и я сам видел, как с воплями свалился один рекете, убитый гранатою, брошенной его же сотоварищем. Ужасно быть зрителем такого боя.

Не имея возможности подойти на выручку своим, мы ружейным и пулеметным огнем осыпали атакующего противника. На поддержку из штаба бригады шел батальон «Мелилы». Атака была отбита. Мы облегченно вздохнули.

Год 1939, год победы В.И. Ковалевский

Рекете терцио де Наварра

Подпоручик Русской Армии

Приложение 4

Образ Альказара в отображении противоположных сторон

Документ 1

Отрывок из воспоминаний А.В. Эйснера[329]

Но что оказалось настоящей находкой для большинства редакций, подлинным газетным бумом – это осада толедского Альказара. Миллионы сердобольных мамаш и добродетельных девиц проливали горючие слезы над печальной участью благородных юношей, которые, презирая нестерпимый голод и невыносимую жажду и смиренно поручив себя покровительству Пресвятой Девы, предводительствуемые своими почтенными наставниками, стойко держались в ветхих развалинах древнего замка, осажденного кровожадными ордами безбожников.

Республиканцы осаждают Альказар