Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Идем дальше. У Аввакума один из периодов его бурной жизни – служба в Москве, о чем сейчас будем говорить, а после всего этого он попадает в ссылку, на реку Нерчу в Сибирь. И, в частности, он пишет: «протопопицы моей однарятка московская была, не сгнила, – по-русскому рублев в полтретьятцеть и больши потамошнему»

. Сейчас я вам объясню, что такое однорядка и что такое «полтридцать рублей», поскольку это всё надо переводить. Пока обращаю ваше внимание на орфографию, которая улетает в такое «пеши исчо», что ой. Это знак того, что Аввакум говорит об абсолютно бытовых вещах. «Однарятка» через «а» и «т» – имеется в виду однорядка, кафтан в один слой ткани. «Полтридцать» тоже написано очень сильно фонетически, «больше» тоже. С филологией разобрались, переходим к культурологии. Итак, однорядка – это женский кафтан, который стоит двадцать пять рублей. В Москве. И больше в Сибири. Кафтан, скорее всего, подбит мехом (поэтому мне встречался перевод и «шуба»), но в данном случае мех неважен, потому что на Руси ткань стоила больше меха всегда и везде, а уж в Сибири тем паче. Что такое мех в Сибири?! Ну, вы еще снег в Сибири оцените. А вот что такое «полтридцать», то есть двадцать пять, рублей? Это много или мало? Сколько тогда, например, стоила лошадь? Сейчас обычная лошадь стоит примерно сто тысяч рублей. Тогда лошадь стоила полтора рубля. Годовая плата на хозяйском содержании работника-мужчины, то есть его кормят, он живет в доме хозяина, и вот чисто за свою работу он получает пять рублей. За полный год. Женщина при тех же условиях – два с полтиной. То есть мужику на такую шубу надо пять лет работать, бабе – десять. Проще всего посчитать в лошадях – и у нас получится около двух миллионов наших сегодняшних рублей. За шубку, которую потом в ссылку взяли. Слушайте, я в затруднении… я пытаюсь представить себе достаток, в котором жил Аввакум. Мы погуглили – ну, шуба одной из эстрадных певиц стоит дороже этой «однарятки», даже в два раза дороже. Вот был его уровень социального и, как следствие, материального положения. К слову о богатстве церковников тогда и сейчас. Я, пожалуй, не буду присоединяться к тем, кто в Интернете негодует на наших церковников, я не знаю, сколько стоят шубы их жен, но явно дешевле, чем у супруги Аввакума. Что? Нет, у нее шуба была не вышитая, а тканая. Тканый узор – это дольше в изготовлении и дороже, чем вышивка. Итак, к чему эти сенсационные разоблачения стоимости однорядки. Представьте себе человека, который живет вот в таком достатке и готов всё потерять и ради веры отправиться в ссылку в Сибирь! Я просто выдержу паузу, чтобы вы ощутили весь масштаб контраста. Чтобы вы осознали, что ему, мягко говоря, было что терять. А теперь вернулись к цитате.

«…по-русскому рублев в полтретьятцеть и больши потамошнему. Дал нам четыре мешка ржи за нея, и мы год-другой тянулися, на Нерче реке живучи, с травою перебиваючися»

. Четыре мешка ржи на пару лет. Да, тянули. Вот вам контраст. Дальше еще страшнее. «Все люди с голоду поморил, никуды не отпускал промышлять… траву и корение копали, а мы – с ними же; а зимою – сосну; а иное кобылятины бог даст, и кости находили от волков пораженных зверей, и что волк не доест, мы то доедим». Тут и комментировать-то нечего, разве что отметить, что язык – обычный русский, без просторечий, без славянизмов, просто жизнь, просто ссылка. Один день Ивана Дени… то есть Аввакума Петровича.