Русская сказка. Избранные мастера

Варианту Сороковикова: получение кольца, как награда за помощь одному из противников в борьбе зверей, соответствует Сок. 6. «Ваня-Охотник», рассказанный хозяйственным мужичком, А. Шарашовым. В сравнении этих двух вариантов особенно сказывается индивидуальный подход к одному и тому же мотиву. У Сороковикова — сражаются лев и змей; у Шарашева: змей и медведь. У первого — помощь льву обусловлена чисто эстетическими соображениями (стр. 285), у Шарашева же — мотивировка хозяйственника: «Он подумал, которого убить. Если медведя оставить, то коровенку последнюю съест. Убил медведя. «Но ярче всего своеобразие и оригинальность Сороковиковского изложения сказались в подробностях сватовства и в эпизоде измены. В первом преобладают «культурные моменты»; кроме того, обычно, сказители не развертывают в подробностях второго момента, ограничиваясь сообщением, что царевна выпытала тем или иным способом тайну кольца. Сороковиков тщательно и подробно вскрывает психологическую сторону этого эпизода: купеческий сын, благодаря кольцу живет со своей женой, ни в чем не нуждаясь; она путешествует, часто ездит за границу, там влюбляется в Кощея и т. д.

Оригинальным приемом Сороковикова является и введение эпизода бегства зверей после покупки. Обычно купленные звери не играют никакой роли в дальнейшем развитии сюжета, вплоть до момента поисков кольца, когда им переходит основная роль в действии. Чутье художника заставило Сороковикова изменить эту обычную ситуацию: звери не принимают участия в жизни героя, ибо их нет у него, и они появляются вновь, прослышав о несчастии своего хозяина. Наконец, не имеет соответствия в других редакциях и мотив чудесного ружья (винтовки), играющего такую значительную роль в его тексте и по которому он озаглавил свою сказку. Но введение этого мотива и его роль вполне понятны в устах таежника-охотника, каким является Сороковиков.

39. Беспечальный монастырь (Анд. 922); истории этого сюжета посвящено специальное двухтомное исследование: В. Андерсон. Император и аббат. История одного народного анекдота, т. I. Каз. 1916, т. II — по-немецки: W. Andersohn. Kaiser und Abt. (Folklore Fellow Communications, № 42. Helsinki, 1923). Автором установлено существование 107 литературных вариантов и 428 устных, из них русских 25; некоторые из них не опубликованы. Н. П.

 Андреев в своем указателе перечисляет 11 текстов, но из них только 4 (Онч. 164; Кр. 1, 16; См. 20 и 314) дают целостный сюжет; к ним нужно присоединить и текст Сороковикова. Остальные дают только ответы — или в изолированном виде (>EM>Аф. 187, Вят. Сб. 37, См

. 71, 115) или вкрапленными в другие сюжеты (Сад. 25, сюжет «мороки»; Перм. Сб. 50; сказка «Вор-Ванька» — контаминация четырех сюжетов: «хитрый вор», «знахарь», «мудрые ответы», «небылицы»). Название «Беспечальный (беззаботный) монастырь» встречается: Кр. 1, 16; Онч. 164; См. 20. 314. Очень сходно с вариантом Сороковикова начало красноярского варианта.

В русских редакциях этот тип сказки иногда смешивается с типом «Горшени» (см. № 3 и примечания). Вопросы варианта Сороковикова наиболее распространены и, пожалуй, даже каноничны. Из других вопросов встречаются: «как глубоко море?», «где центр земли?», «сколько листьев на дереве?», «что делает бог?» и др. Из литературных русских обработок сюжета о мудрых ответах (без темы монастыря) наиболее популярно стихотворение А. Н. Майкова «Пастух».

ПРИЛОЖЕНИЯ

I

СЮЖЕТ «ВЕРНОЙ ЖЕНЫ» В ИЗЛОЖЕНИИ РАЗНЫХ СКАЗОЧНИКОВ

СКАЗКА Н. О. ВИНОКУРОВОЙ

ВЕРНАЯ ЖЕНА

ВОТ один купеческой сын, подошло ему время жаниться, и не мог нигде невесты подыскать, ни в городе и нигде ему не по душе. Искал — сватал — нигде ему по сердцу нету. И скоро он заго̀ньшиков

рассылал по иным городам, карточки ему посылали. 77 карточков снял с невестох из иных городов. И никотора картинка ему от души не подходит. В одно время разложил он все ети карточки. Надо же решиться. «Докуль буду я один жить?» Из 77 на 3-х карточках решился. «Ну, поеду: ту ли, другу ли, третью возьму».

Потом в одно време пришла к имя́ одна нищая на куфню просить кусок хлеба, и прошла мимо ихого дома. А нишшая ета была двадцати пяти годох девушка. Он в окошко кинул зор на ее. Вот припала к душе ета нишшая. Велел прислугам воротить. Прислуги ее огаркивают: «Воротись, мол, скоре». Та спужа́лась. — «Што такое — я ничо, ведь, у вас не украла, вы мне подали, я и пошла». Воротилась, ета нишшая с горьким слезам, напужалась. Для чего вора́чивают? — «Ничего не брала, не украла, и приступления никакого с имя̀ не делывала». Распорядился етот Иван купеческой сын: «Прямо в палату к нему пушай идет. Принуждёна ета нишшая девушка класть свой мешок и итти к нему на лицо.