Русский ад. Книга первая

– Состояние такое… будто внутри у меня… все в дерьме, – тихо начал Ельцин. – Понимашь, Леонид? Душа в дерьме… и все остальное. Никакой радости. Хотя… – помедлил Ельцин, – объявим новый строй, воспрянут люди. Ж-жизнь наладится. Кость, понимашь, мы имеем. Хорошую кость, – Ельцин что-то показывал руками. – Основу. Шампур. Остается наколоть мясо.

Шушкевич соглашался, кивал головой, но все время молчал, будто нет его здесь.

– Нельзя ничего упустить… – продолжал Ельцин. – И хватит этих «СС», понимашь: СССР, КПСС… Лучше – Содружество Независимых Государств. СНГ! Вот…

Шушкевич покачал головой:

– Не. Буква «г» нехорошо. «Г» это «г». Надо без «г». А то ж все прицепятся и насуют нам потом…

– Горбачев тоже с «г» начинается, – возразил Кравчук, но замолчал, потому что Ельцин сидел с каменными глазами.

Тишина была какой-то звенящей. Такое ощущение, что с каждой минутой воздух сгущался.

Шушкевич пожалел, что напомнил о «г», и решил хоть как-то разрядить обстановку:

– Любопытно, какой станет независимая Россия… – тихо начал он, удобно устроившись у окна.

– Коммунистов не будет, – оживился Ельцин. – Обеш-щаю.

– А комсомол, Борис Николаевич?.. – Шушкевич не знал, что бы ему такое спросить.

– Ну-у… – в голосе Ельцина скрипнуло удивление. – А шта… плохого, комсомол? Но иначе, я считаю, назовем… ш-шоб аллергии не было. Как, Леонид?

– А я почем знаю? – отмахнулся Кравчук.

– Тогда Ленина нашего… куда? – вдруг тихо спросил Шушкевич. – Идеологию – понятно… а Ленина? Нельзя ж – и сразу! В «г»! Неловко как-то. Некрасиво! – поправился он.

– Зачем… сразу? – не понял Кравчук.

– Я Ленина не от-дам, – твердо выговорил Ельцин. – Кто пойдет на Ленина… тот, понимашь, от меня получит! Я Ленина два раза читал. Все тома до единого. Два раза! А «Две тактики социал-демократии» зак-конспектировал, – Ельцин поднял указательный палец. – Ш-шоб ничего не упустить!

– Что ж тогда у вас Дзержинского сбросили? – удивился Кравчук. – Хорошая площадь такая… «Детский мир», и он, красавец. Штык революции.

– Ты, Леонид, не понимаешь… понимашь! Это была уступка. Населению.

Кравчук вздохнул:

– И часто, Борис, ты будешь уступать?

– Я?

– Ты.

– Ни-ког-да! – Ельцин ладонью резанул по воздуху.

– Что же тогда демократия? – сощурился Кравчук. Все-таки в нем за версту был виден бывший идеологический работник.

– А это когда мы врагов уничтожаем, но не сажаем… – объяснил Ельцин и опять поднял указательный палец. – Хотя кое-кого и надо бы, конечно…

Советский Союз все еще был Советским Союзом, Президент Горбачев все еще был Президентом… только потому, что Президент Соединенных Штатов Джордж Буш – спал.

После обеда Ельцин ушел отдыхать, а Кравчук и Шушкевич отправились на прогулку. Ветер был невыносимый, но Кравчук сказал, что он гуляет в любую погоду.

– А если Буш нас пошлет? – тихо-тихо начал Шушкевич. – А, Леонид? Скажет, что Горбачева они не отдают и – баста!

Они медленно гуляли по расчищенным от снега дорожкам: взад-вперед, взад-вперед…

– Не скажет! – отмахнулся Кравчук. – Гена, который гиена… все там, в этой Америке, пронюхал. Его человечек еще с месяц как ко мне подсылалси… Американцы согласны. Но мыслили, ш-шоб мы на Украине усе ракеты свернули. И вывезли в Россию.

– Погоди, – а мы?.. Белорусь?

– А их у тебя нема. Це мы – в три раза больше, чем ты, ниж Крым.

– Что Крым? – вздрогнул Шушкевич.

– Ельцин хочет, чтоб мы Крым в Россию бы перекинули. Я ж не против. В Крыму одни москали. Но тут так: либо Крым, либо ракеты. Ради бога, пусть Ельцин сам выберет. Плохо… знаешь что? Плохо Бурбулис. Это ж не человек. Это ж сплошная диверсия. Они с Полтораниным… как гадали? Папу на трон, папе горилку, а сами – смыкаты за мотузки…

– За шо? – не понял Шушкевич.

– Так за ниточки.

– А не рано мы… Леонид Макарыч, – как?

– Что «рано»? – не понял Кравчук.

– С СНГ. Людев настоящих мало, идей – мало, папа – держится за Ленина, как вошь за аркан. А что, если… провели?

– Кого?

– Гену этого! Мы тут наподписываем… черт знает что… И нас же потом за это… по тюрьмам!

– Кто?

– Горбачев. А американцы промолчат. Ваши, мол, дела, внутренние.

– А ты шо ж, думаешь… мы рано все к власти пришли?

Шушкевич остановился и уверенно возразил:

– Ну, не рано. Только…

– Шо «только»? Шо?

– Не, ничего…

– А?

– Ничего…

Кравчук отлично чувствовал Ельцина, его дикую, совершенно азиатскую силу. Он был абсолютно уверен: Ельцин не подпишет соглашение об СНГ. Испугается в последний момент. Еще больше, чем Кравчук, этого боялся Бурбулис. Новая, совершенно новая идеология возможна только в совершенно новом государстве; в силу своих слабостей Ельцин ни за что не справился бы со всем Союзом, нужно было быстро сократить территорию, поэтому (в том числе и поэтому) Бурбулис уничтожал Советский Союз.

Что легче: убить Союз или самоубиться?

Президент России проснулся около шести часов вечера: выспался.

– Коржаков!.. Коржаков! Куда делся?!

Коржаков стоял за дверью. Ждал.

– Слушаю, Борис Николаевич.

– Позвоните Назарбаеву, – Ельцин зевнул. – Пусть подлетает, понимать…

– Не понял, Борис Николаевич… – насторожился Коржаков. – Куда ему подлетать?..