Русский ад. Книга первая

«Протокол» допустил бестактность. Ельцин сел во главе стола, слева от него, на правах хозяина, водрузился Шушкевич, справа сидел переводчик, а рядом с переводчиком – Кравчук. Невероятно, но факт: Бурбулис и Козырев убедили всех, что если Президенты трех суверенных стран будут говорить только по-русски, это – отныне – политически неправильно. Но ведь Кравчук не был предупрежден, что он сидит от Ельцина дальше, чем Шушкевич, на целый стул!

Кравчук согнал переводчика, схватил флажок Украины, гордо уселся рядом с Ельциным и поставил флажок перед собой.

Пресс-конференция продолжалась двадцать минут: оказалось, что говорить не о чем, тем более – все устали, даже журналисты.

Ельцин коротко объявил, что Советского Союза больше нет, вместо СССР теперь СНГ и что такое решение принято здесь, в лесу, «по воле народов».

На банкете Ельцин пил, сколько хотел, и в конце концов упал на ковер. Его тут же вывернуло наизнанку.

– Товарищи, – взмолился Кравчук, – не надо ему наливать!

Но, поймав издевательский взгляд Бурбулиса, Президент суверенной Украины почувствовал, что он ущемляет сейчас право человека на алкоголь – гражданина другого суверенного государства.

– Или будем наливать, – сдался Кравчук. – Но помалу!

32

Президентский аппарат рядом, двести метров.

Расул мчался к Гейдару Алиевичу, как Наташа Ростова на свой первый бал!

– Привет, Тариэль…

Главный помощник Президента Азербайджана Тариэль Бейбутов вышел из-за стола и распахнул перед Расулом самые важные двери страны:

– Добрый вечер, Расул-бей. Гейдар Алиевич ждет вас.

«Что ж Тариэлю-то… я ничего не взял, – мелькнуло в голове. – Не забыть бы прислать…» Расул осторожно вошел в кабинет Гейдара Алиевича.

…Тяжелое лицо, он устал, это видно. Веки большие, набухшие от бессонницы, – словно какой-то занавес на глазах.

Алиев отложил бумаги, встал:

– Ты хотел меня видеть, Расул. Проходи… – широким жестом он пригласил его сесть в кресло. – Пожалуйста, напротив меня.

– Здравствуйте, Гейдар-бей!

– Здравствуй, здравствуй, Расул.

Руки дрожали, Расул быстро спрятал их под столик. Нельзя, чтобы Гейдар Алиевич видел сейчас его испуг… – как можно!

Гейдар Алиевич видел все.

Он медленно вышел из-за стола, протянул Гулиеву руку и сел прямо напротив него, глаза в глаза.

– Говори, Расул. Слушаю тебя.

Открылась дверь, официантка, красивая русская девушка, внесла чай.

– Спасибо, – поблагодарил Алиев. – Вы свободны. Плохо выглядишь, Расул. Почему?..

– Третью ночь не сплю, Гейдар Алиевич.

– Ну-у? – притворно удивился Алиев. – А что случилось?

– Такие события…

– События, да…

Алиев замолчал и выжидающе посмотрел на Расула. Расул знал, что телефоны в кабинете Гейдара Алиевича звонили очень редко. Лишний раз никто не хотел беспокоить Президента страны – не решалея. Иногда звонили шейх Паша – заде, Ильхам, по вечерам – Сева и маленькая Зарифа, он звал ее Сюся…

Тишина в этом кабинете была всегда особой. Не тишина – напряжение: невозможно расслабиться, если рядом Алиев, хотя держался Гейдар Алиевич просто.

– Ты спи, слушай, – протянул Алиев. – Зачем все не спят, если Президент – за рабочим столом! На посту… стоит. Все видит, все контролирует.

– Точно так, Гейдар-бей. Понимаю.

– Пей чай, Расул. Хороший чай, слушай, я… ты знаешь… люблю чай. Ты вот виску пьешь, виску любишь, – когда у Гейдара Алиевича было очень хорошее настроение, он любил шутливо, как бы по-восточному «корежить» иностранные слова. – А я, Расул, чай люблю. В Политбюро чай все любили. Кофе по-турецки – не уважаю. А с коньяком кофе совсем не люблю, хотя «Ширван» – хороший коньяк, полезный…

Расул чуть успокоился, – Гейдар Алиевич хорошо принимает, по-доброму…

Гейдар Алиевич всегда принимал его хорошо.

Нельзя ссориться с такими людьми, как Расул.

Рано…

– Знаешь, хочу тебе рассказать… – Алиев сам разлил чай. – Однажды приехал я к Устинову. Его только-только министром обороны сделали. Принял он меня в двенадцать ночи, проговорили минут сорок, не меньше. Я его очень уважал, слушай! Не меньше, скажу, чем Юрия Владимировича. – И выходит Устинов меня проводить. К лифту. Там такой… специальный лифт был. С ключом. Тогда это в новинку было.

А навстречу – два полковника. Вытянулись. Министр обороны! Честь отдают.

Дмитрий Федорович удивился… Ночь, говорит, а вы, товарищи офицеры, на работе. У нас… что? война, что ли? Что случилось? Зачем так поздно работаете?

Парни, полковники, мнутся:

– Неудобно как-то, товарищ министр! Если вы – в кабинете, то и мы, значит, сидим. Все сидят. Все оперативное управление. Вдруг, товарищ министр, какой-нибудь вопрос срочный! Когда министр работает, полковникам нельзя сидеть по домам… И генералы тоже все в кабинетах.

Устинов удивился:

– Товарищи офицеры! Я – молодой министр. Только что назначен. Чтобы армию изучить, мне нужен год. Может быть, полтора. Иначе я в армии всем чужой буду. А у вас – семьи, дети. Родине… что? Нужны сейчас такие жертвы? Вы ведь не мне, вы Родине служите. А получается, что вы служите сейчас мне. Мой приказ: всем по домам немедленно! А начальнику управления я сейчас сам позвоню…