Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

29 мая 1905 года отец Мисаил по жребию был избран наместником, а после смерти игумена Нифонта (Четверикова), 13 ноября того же года, в день памяти вселенского учителя святителя Иоанна Златоуста, преосвященным Досифеем отец Мисаил был возведен в сан архимандрита и утвержден Протатом в звании игумена. В этой должности он пробыл почти 35 лет. Тяжелый крест выпал на долю игумена Мисаила. Все его игуменство было непрерывным подвигом.

Вскоре после принятия им управления монастырем случилось великое наводнение, уничтожившее много зданий и причинившее громадные убытки. Затем началось имябожническое движение, которое нанесло огромный вред монастырю и всем, а особенно игумену, причинило великую скорбь. Не успело забыться это несчастье, как последовали новые: мiровая война, а за ней крушение Родины, окончательно подорвавшее материальное благосостояние обители.

Надо иметь очень крепкую веру в Промысел Божий, чтобы не пасть духом после таких тяжких потрясений. Все эти несчастья требовали от отца игумена неимоверных усилий, необычайных забот и энергии, чтобы найти средства к существованию многочисленного (в начале его игуменства численность братии составляла 1700 человек, а к концу игуменства – около 500 человек) братства.

С начала его игуменства до 16 ноября 1934 года, когда он был парализован и больше не выходил из кельи, он не пропускал ни одной службы, разве что по крайней нужде и сильной болезни. Он считал день потерянным, если не служил Божественной Литургии. Всегда и во всем будучи пунктуальным, он в числе первых являлся в церковь, где звучным и мощным голосом читал шестопсалмие на утрени, а в праздничные дни – поучение братии. Зная, что праздность – мать всякому злу, отец Мисаил строго следил, чтобы никто не мог «празден в келье сидеть» и чтобы каждый инок нес какое либо послушание для общей пользы. Заботы отца Мисаила о внешнем благоустройстве монастыря выразились в постройке новых зданий, церквей.

Как человек, но в то же время монах, отец Мисаил объединял в себе многие добродетели. Он отличался добротой, любовью, снисходительностью, незлобием и смирением. Терпение же и благодушие его были поразительны до изумления. Иноческую жизнь понимал он только в возвышенном ее значении, как постоянное стремление к самоусовершенствованию в духе христианской любви служения ближнему. В отношении монастырской братии, своих о Господе духовных чад, он проявлял постоянную заботу как родной отец. Все немощи чад своих отечески долготерпеливо носил, исправляя их духом кротости. Его нелицемерная доброта, искренность, смирение и врожденное чувство такта невольно располагали к нему всех, с кем ему приходилось иметь дело.

Видевший его писатель Борис Зайцев так передает свое впечатление о нем: «Отец Мисаил держится с той глубоко русской, народной простотой и твердостью, которой чужда всякая рисовка. Одинаково уверенно и крепко служит он: и читает баритоном шестопсалмие, и дает целовать руку, и сам кладет земные поклоны, и слушает, как ему поют „Испола эти деспота“». [210]

А вот как описывает встречу с ним и его жизненный путь другой писатель, Вл. Маевский: «„Отец игумен уже ждет вас! – сказал наместник. – Из своих покоев он никуда не выходит, но дорогих гостей принимает с любовью и радостью... Что поделаешь, такова, видно, Господня воля: приходится отцу Игумену не покидать кресла... Паралич. Да и возраст преклонный, больше восьми десятков годов... Но голова у нашего отца игумена и поныне светлая. Дай, Господи, такую голову каждому и молодому. Впрочем, сами убедитесь...“

Отец Иоанникий был прав.

Прошло не более получаса, а я уже уходил от архимандрита Мисаила, очарованный настоящим обаянием, явившимся следствием прекрасных впечатлений, полученных мной после визита к этому удивительному, маститому старцу.

Знаменитый игумен восьмидесятидвухлетний старец Мисаил – пожизненный настоятель обители по избранию братии. Нечего и говорить о том, каким всеобщим уважением и почетом пользовался на всем Афоне этот замечательный человек, мудрый и заботливый отец многочисленного иночества, находящегося у него в братском подчинении.

...Еще безусым юношей прибыл он на Афон по горячему и полному веры побуждению и поступил в Пантелеимонов монастырь. Тогда и началось длительное и упорное прохождение монашеской школы под строгим руководством опытных старцев, постепенно возводящих молодого инока на непонятную для мiрского человека духовную высоту, открывавшую ему путь к высоким подвигам. Он прошел много послушаний, из которых самое важное – многолетнее настоятельство в Константинополе, на монастырском подворье. Именно это послушание дало ему большой житейский опыт и сильно расширило его кругозор.