Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Вообще, несмотря на почти полное отсутствие какого либо школьного образования, отец Мисаил всегда отличался не только большим природным умом, но и умением держать себя с самыми разными представителями общества. Он обладал в разговоре большим природным тактом, житейской мудростью и находчивостью. Иногда только некоторая природная застенчивость замечалась в этом выдающемся монахе, но ответы его всегда были метки и живы. Лишнего он не говорил никогда и вообще всегда держался скорее сдержанно, с истинным монашеским достоинством и редкой скромностью.

Прошли годы. Из молодого инока вырос проникновенный и опытный старец, славившийся своей строгой жизнью и являвшийся образцом истинно аскетической жизни для других монахов... И пришло время, когда братия сама с любовью и уважением возложила на отца Мисаила игуменство над собой. Но это явилось для него наиболее тяжким послушанием в бесконечном ряду всех других, исполненных тогда, когда он сам находился под игуменской властью.

...Необходимо было обладать колоссальными силой воли, опытностью и умом, чтобы нести ответственность за благополучие обители, поддерживать престиж и высоту духовной власти. И этих качеств с избытком хватало у отца Мисаила, несмотря на его возраст и развившиеся под конец жизни различные недомогания, приковавшие маститого старца к креслу. Но это обстоятельство, однако, ничуть не мешало ему принять меня у себя с исключительной любезностью, отеческой ласковостью и заставить искренне наслаждаться интересной беседой с ним и отеческими наставлениями, исполненными жизненной мудрости, душевной ясности...

В облике игумена отца Мисаила было что-то патриархальное, нечто от идеального монаха доброго старого времени. Не входя сам в подробности административно-хозяйственной жизни огромного монастыря, отец Мисаил имел дар избирать хороших помощников, которым доверял ведение всех дел. При этом он всегда любил покровительствовать людям с образованием, прекрасно относился к ним и старался дать им подходящее послушание. Это был человек мира. Благодатное спокойствие, сияющая ясность духа, кротость и терпение – вот отличительные черты характера этого необыкновенного, воистину святого и благодатного человека...

„Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи“, – эти слова преподобного Серафима Саровского вспоминаются при мысли об отце Мисаиле. И, как плоды этой святой жизни, у отца Мисаила были несомненные дары Святого Духа: дар прозорливости и предвидения. Но выше всего – дар отеческой любви.

Шло время. А я все с большим и большим наслаждением прислушивался к густому баску мудрого старца, который продолжал ласково одаривать меня своими отеческими наставлениями как бесконечно дорогим подарком, наполнявшим всю мою душу самыми лучшими чувствами.

Отец Мисаил как-то невольно подчинял себе всех окружающих своими богатыми душевными качествами, влияние которых в значительной степени подкреплялось еще и внешней импозантностью его величественной фигуры. Этот знаменитый старец являлся как бы настоящим аллегорическим изображением доброго и могучего духа старой России – той самой „Святой Руси“, о которой я уже говорил выше. Он был высок ростом, широк в плечах и крепок телосложением. И эти особенности ярко бросались в глаза даже тогда, когда этот гигант-старец сидел в своем глубоком кресле, скованный тяжким недугом.

И в то же время каждого посетителя поражала трогательная, почти детская ласковость и доброта отца Мисаила. В ней, в этой ласковости ребенка опять так и чудилась Святая Русь с ее тихим светом и необыкновенными возможностями». [211]

Келейная обстановка отца Мисаила была самой простой, и в одежде он почти не отличался от остальной братии. В общую братскую трапезу ходил неопустительно. Двери кельи его были открыты с раннего утра до поздней ночи. Непрестанно приходили люди: то своя братия с разными нуждами, то иноки других обителей и пустынники за пособием. Всех надо было выслушать, сделать распоряжение, оказать духовную и материальную помощь. И так беспрерывно продолжалось 35 лет! Очень редко отец игумен покидал обитель. Разве иногда посещал метох Крумицу, находящийся в 30-ти верстах от обители, чтобы повидать тамошнюю братию, преподать благословение труждающимся, утешить скорбящих, ободрить малодушных. Несмотря на чрезвычайное материальное оскудение обители к концу его игуменства, отец Мисаил продолжал поддерживать прекрасные старые традиции – окормлять русских людей, в мiру сущих. Каждый, кто побывал на Афоне из русской эмиграции, навсегда запечатлел в душе своей дивный образ благостного старца игумена Пантелеимоновского монастыря.