Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим

Доклад дискуссионного клуба «Валдай» был подготовлен молодыми россиянами в возрасте до 30 лет, придерживающимися либеральных взглядов с примесью умеренного традиционализма — конкретно упоминается «приоритет человека и личного достоинства перед государством», а также категорически отвергается понятие «национальная идеология», а подход к «российской идее» порой звучит немного как бизнес-план, что является и взглядом поколения, это генерация перестройки: «Российская идея — это ставка на развитие человеческого капитала». Проглядывает и чисто русское отношение к понятию «справедливость», присущему всем поколениям и эпохам: «одна из важнейших черт национального характера — внутренний камертон справедливости. Справедливость, находящаяся гораздо выше закона» (последнее остается недоступным для понимания законопослушного среднестатистического жителя Западной и Центральной Европы). Совершенно точным является и вывод о том, что талант в России «на протяжении всей истории оказывался единственной приемлемой в обществе формой индивидуализма»[181]

.

Наиболее важным, как вывод национальной концепции России, является дополнение «русский» и «российский», а не их противопоставление (первое как национальная культурная принадлежность, второе как гражданская), что является отказом от попытки создания только российской нации и своевременным возрождением понятия «русский», которого долгое время избегал Кремль. Валдайский доклад подтвердил национальную концепцию как дуалистическую (русско-российскую), что является частью традиционного для России дуализма (национально-имперского).

Аналогичной, но не идентичной с Валдаем в любом отношении является официальная позиция по вопросу о национальной идентичности Русской православной церкви, которая в 2000 г. ввела понятие «христианский патриотизм»[182]

, all ноября 2014 г. приняла Декларацию русской идентичности. С точки зрения Церкви, национальная идентичность является «русской» ввиду «огромной роли православной веры», а гражданство — «российским». Слегка императивный тон для православия как «основы национальной духовной культуры», что должно быть «признано» каждым русским, пугает предпочитающих и живущих в светской русской культуре тоже русских, но православная церковь в России «русская», не «российская» и традиционализм является ее естественным состоянием и философией: «На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа»[183]

.

Растущее влияние Русской православной церкви в современной России вынуждает исследователей ввести термин «деприватизия религии в российском контексте»[184].

Для России, однако, важна точка зрения власти, а ее квинтэссенция выражена в Валдайском докладе. Путин, однако, солидарен с философией Декларации русской идентичности Русской православной церкви, когда пытается сотворить новый русский национальный миф, а именно — о роли Крыма и сакрализации Херсонеса как «русской Храмовой горы»[185]. Путин еще во время своего первого президентского мандата в 2001 г., когда освещал собор Святого Владимира в Крыму вместе с Кучмой, произнес это заклинание, т. е. эта идея возникла не после присоединения Крыма.