Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование

Здесь приоткрывается завеса загадочности, намеченной в завязке рассказа. «Рубка леса» – это не столько хозяйственно-снабженческая операция действующей армии, сколько стратегия наступления. План систематической вырубки лесов на Северном Кавказе, лишающей противника укрытия и ресурсной базы и в то же время обеспечивающей потребности русских войск, был разработан главнокомандующим кавказских войск Михаилом Воронцовым[768]. Российская армия, перешедшая в 1845 году после неудачных налетов к позиционной войне, медленно продвигалась посредством такого рода вылазок для «рубки леса». Именно эти опасные вылазки, в которых Толстой участвовал девять раз, и считались «настоящим делом»[769].

Лес, как и русский солдат, превращается тем самым в сырье, обеспечивающее продвижение военно-колониальной машины. Лес является одновременно и ресурсом, и резервуаром – ресурсной базой, на которой основывается как внешняя экспансия, так и внутренняя колонизация Российской империи[770]

.

Это, кажется, осознал Толстой во время Кавказской войны: вернувшись в Ясную Поляну, он направляет свои усилия на осуществление либерального проекта в жизненной и экономической сфере, в одной отдельно взятой деревне. Он задается вопросом о внутренней свободе от властей и – едва ли не в большей степени – от общественного мнения. Устраивая деревенскую школу, он разрабатывает проекты освобождения крестьян и народной педагогики[771].

Кроме того, он сажает леса и даже пишет проект либеральной модернизации лесного хозяйства[772]. Видя очевидную несостоятельность государственного лесоводства, он предлагает министру государственных имуществ переложить ответственность за засадку вырубленных лесов на частных предпринимателей, занимающихся лесопереработкой[773]

. Экологическое понятие устойчивости (Nachhaltigkeit) изначально появилось именно как лесохозяйственный термин в работе Ханса Карла фон Карловица «Sylvicultura oeconomica» (1713) и легло в основу немецкой школы лесоводства[774]

. В частности, Толстой советовался по поводу своих лесных проектов с известным лесоводом Хансом Майером, создавшим в селе Моховом Тульской губернии образцовый питомник[775]. Писатель противопоставляет «рубке леса» и практикам внутренней колонизации либеральный план устойчивого лесопользования, который можно рассматривать как двойной залог внутренней свободы и сохранности литературного стиля. Выкорчевывая «заезженные» литературные штампы (и романтические, и реалистические), Толстой создает с помощью остранения новые посадки индивидуального письма.

Кроме того, Толстой составил отдельный план по восстановлению и насаждению «Тульских засек» вблизи Ясной Поляны – тех самых лесов, в которых отчасти происходит действие тургеневских «Записок охотника»[776]. Тургенев, однако, не воспринял лесохозяйственные и педагогические увлечения Толстого всерьез. Известно его письмо Анненкову:

Удивили вы меня известием о лесных затеях Толстого! Вот человек! с отличными ногами непременно хочет ходить на голове. Он недавно писал Боткину письмо, в котором говорит: «Я очень рад, что не послушал Тургенева, не сделался только литератором». В ответ на это я у него спрашивал – что же он такое: офицер, помещик и т. д.? Оказывается, что он лесовод. Боюсь я только, как бы он этими прыжками не вывихнул хребта своему таланту[777]

.

Заняв устойчивую позицию аристократа-агрария, Толстой создает в Ясной Поляне лабораторию – хозяйственную и культурную. Он независим от интеллектуальных течений общества, но принимает на себя ответственность за руководство общиной: как в прямом смысле, возложив на себя обязанности мирового посредника (эта должность был создана в ходе аграрной реформы), так и в переносном, создавая в Ясной Поляне коммуну «толстовцев» – общину единомышленников, противопоставленную фрагментированному безликому обществу (Gemeinschaft Фердинанда Тенниса[778]).

Хотя проект деревенской школы скоро (уже ко времени написания «Войны и мира») заглох, выполнив свою функцию, лесохозяйственные проекты Толстой не оставлял на протяжении всей жизни, на века преобразив природный ландшафт Ясной Поляны[779]. Вместе с нерукотворным он создал себе и рукотворный памятник.

Традиционное лесопользование и романтический заповедник: «В лесах» П. И. Мельникова-Печерского