Читаем Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море полностью

В течение следующих нескольких лет в обсуждение концессионных махинаций на севере Кореи и решение возникавших в этой связи проблем так или иначе оказались вовлечены все ключевые министры российского кабинета. Одновременно между безобразовцами и их противниками нарастала личная неприязнь. В своей частной переписке «концессионеры» именовали Витте и его сторонников «паршивым триумвиратом патентованных подлецов», затеявших интригу против «хозяина» (т.е. Николая II); в свою очередь, Витте в посланиях Куропаткину отзывался об одном из них (адмирале Алексееве) как о «вредном подонке», «карьеристе» и «опереточном главнокомандующем»[768]. Уже после начала русско-японской войны правая печать повела атаку на министра Ламздорфа, обвиняя главу российского внешнеполитического ведомства в слабости и некомпетентности. По данным британского посла в России Чарльза Скотта (Ch. Scott), инициаторами и организаторами этой кампании явились все те же адмирал Абаза и генерал Вогак.

Естественно, что в гущу этих споров оказался вовлечен и посланник в Сеуле, положение которого вообще было щекотливым. С одной стороны, он должен был следовать указаниям своего министерства, которое понимало, какими тяжелыми осложнениями для России чревато безобразовское предприятие, и, мягко говоря, его не приветствовало[769]

. Да и сам он, как замечает американский историк Эндрю Малоземов, являлся поборником российской активности совсем не в Корее, а в Китае[770]. Но, с другой стороны, Павлов не мог не принимать в расчет личную заинтересованность в этом деле таких «тяжеловесов» российской политики, как наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, министр внутренних дел фон Плеве, великий князь Александр Михайлович, самого императора, наконец. Поэтому, не разделяя в полной мере воззрений безобразовцев и понимая потенциальную опасность для России их курса, он был вынужден хлопотать перед корейским правительством о продлении срока действия их концессии и добился своего – в апреле 1901 г. Сеул сообщил о ее продлении еще на три года. Зато попытки одного из видных безобразовцев барона Гинцбурга добиться получения от Сеула концессий сначала на торговлю женьшенем, а затем на эксплуатацию железнодорожной ветки Сеул – Инчжу (Вичжу) не получили его поддержки[771]
. На правительственных совещаниях этих лет по дальневосточным вопросам, в которых ему довелось принять участие, а также в личных беседах Павлов старался доказать пагубность для России безобразовских затей. В июне 1903 г. на совещании в Порт-Артуре в присутствии Алексеева, Куропаткина и самого Безобразова он прямо заявил, что корейское правительство считает деятельность русской лесопромышленной компании «предприятием военно-политического характера и предрекает столкновение русских с японцами именно по этому поводу»[772]. В данном случае в уста корейцев посланник в Сеуле, очевидно, вложил собственную точку зрения. В такой ситуации ему только чудом удавалось сохранять доверительные отношения с представителями обоих враждующих лагерей.

Еще откровеннее Павлов выразился в беседе с Куропаткиным, которого посетил в Петербурге в январе 1903 г., вызванный министром Ламздорфом на очередное совещание по маньчжурским делам. «Предприятие Александра Михайловича в северной Корее заботит Павлова, – записал военный министр в своем дневнике. – Лучше вести его только как коммерческое предприятие … Павлов заключил, что если несомненны и чисто патриотичны желания и надежды вел. кн. Александра Михайловича, то стоящие непосредственно у дела лица об идеалах не думают, а извлекают себе личные выгоды». В заключение Павлов гарантировал Куропаткину свою поддержку в «маньчжурском вопросе»[773]

. Американский историк Джон Уайт прав, когда отмечает, что «Павлов понимал, что политика Безобразова может привести лишь к ухудшению … ситуации, поскольку лишит Россию свободы маневра» на полуострове[774]. Несмотря на это, вскоре после начала русско-японской войны “Times” связала имя российского посланника в Сеуле не только с «операцией» 1898 г., которая увенчалась заключением договора с Китаем об аренде Порт-Артура, но и с получением Россией лесной концессии на Ялу и русской «оккупацией Ионампо», и со «всеми вообще проявлениями российской активности на корейской стороне маньчжурской границы, которые, в конечном счете, вызвали настоящие действия Японии»[775]
. Другими словами, британский официоз возлагал именно на него ответственность за обострение русско-японских отношений. Японская печать, до войны распространявшая слухи о стремлении Павлова установить контроль над всей внутренней и внешней политикой Кореи[776], позднее также отзывалась о нем, как о человеке, «посадившем семена текущей войны»[777].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Russica

Большевик, подпольщик, боевик. Воспоминания И. П. Павлова
Большевик, подпольщик, боевик. Воспоминания И. П. Павлова

Иван Петрович Павлов (1889–1959) принадлежал к почти забытой ныне когорте старых большевиков. Его воспоминания охватывают период с конца ХГХ в. до начала 1950-х годов. Это – исповедь непримиримого борца с самодержавием, «рядового ленинской гвардии», подпольщика, тюремного сидельца и политического ссыльного. В то же время читатель из первых уст узнает о настроениях в действующей армии и в Петрограде в 1917 г., как и в какой обстановке в российской провинции в 1918 г. создавались и действовали красная гвардия, органы ЧК, а затем и подразделения РККА, что в 1920-е годы представлял собой местный советский аппарат, как он понимал и проводил правительственный курс применительно к Русской православной церкви, к «нэпманам», позже – к крестьянам-середнякам и сельским «богатеям»-кулакам, об атмосфере в правящей партии в годы «большого террора», о повседневной жизни российской и советской глубинки.Книга, выход которой в свет приурочен к 110-й годовщине первой русской революции, предназначена для специалистов-историков, а также всех, кто интересуется историей России XX в.

Е. Бурденков , Евгений Александрович Бурденков

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы
«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события. Автор стремился определить первенство одного из двух главных направлений во внешней политике Советской России: борьбу за создание благоприятных международных условий для развития государства и содействие мировому революционному процессу; исследовать поиск руководителями страны возможностей для ее геополитического утверждения.

Нина Евгеньевна Быстрова

История
Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.)
Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.)

В монографии рассмотрены прогнозы видных представителей эмигрантской историографии (Г. П. Федотова, Ф. А. Степуна, В. А. Маклакова, Б. А. Бахметева, Н. С. Тимашева и др.) относительно преобразований политической, экономической, культурной и религиозной жизни постбольшевистской России. Примененный автором личностный подход позволяет выявить индивидуальные черты изучаемого мыслителя, определить атмосферу, в которой формировались его научные взгляды и проходила их эволюция. В книге раскрыто отношение ученых зарубежья к проблемам Советской России, к методам и формам будущих преобразований. Многие прогнозы и прозрения эмигрантских мыслителей актуальны и для современной России.

Маргарита Георгиевна Вандалковская

История

Похожие книги