Рыцарь пентаклей

— Фто это? — прогундосил здоровяк, и тут же получил ответ: из дверей с долгим протяжным криком вылетел покрытый синими татуировками здоровенный моряк, прижимавший к груди пивную кружку. Он шлёпнулся на землю, дважды перекувырнулся, проехался носом по деревянному настилу, заменявшему тут мостовую, и затих. Кружка стояла рядом совершенно невредимая. — А. Яфно.

Это был кабак, и назвать его пабом или таверной значило нанести последним ужасное оскорбление. Именно кабак — грязный, вульгарный, честный и циничный, как скабрезные моряцкие песни.

Тут не играла музыка: и хозяева, и посетители прекрасно понимали, для чего сюда приходят, и не тратили силы и деньги на пускание пыли в глаза. Во-первых, тут подавали ЕДУ. Именно так — ЕДУ, пусть сомнительного качества, но зато в огромных количествах и (вот чудо!) с некоторым количеством мяса посреди хрящей и кожи. Моряки набивали животы с огромным удовольствием: оно и неудивительно после многомесячного плавания, когда в меню всего два вида солонины — с душком и откровенно протухшая. Во-вторых, тут подавали ПИТЬЁ. Тот особый сорт алкоголя, который можно выгнать из всего, чего угодно, включая старые опилки. Единственное, что можно было сказать о местном ПИТЬЕ, — оно подавалось столь же огромными порциями и действительно пьянило. Настолько, что после второй кружки даже самые стойкие матросы засыпали за столом. Ну и в-третьих, тут были ЖЕНЩИНЫ. Верней, скорее всего, это были женщины. Возможно. По крайней мере, кем бы ни были эти существа, они умело пользовались косметикой и вполне сносно закрашивали и заштукатуривали мелкие изъяны вроде отсутствующих зубов или лишних глаз. Человек, попавший сюда впервые, рисковал потерять рассудок, размышляя над тем, почему эти создания пользуются спросом и как с ними вообще можно иметь дело, но если поблизости находился друг, готовый напомнить про многомесячные плавания, всё становилось на свои места.

Вход располагался с торца здания. Двери тут не запирались, а окна не стеклили в принципе, поскольку драки были делом частым и оконные проёмы почти всегда использовались в качестве аварийных выходов. Вдоль стен прямо в песчаный пол были вкопаны крепкие и длинные деревянные столы, пропитанные алкоголем так сильно, что рядом с ними было опасно даже думать об открытом огне. В противоположной от входа части здания находилась стойка с барменом, который являл собой настолько гипертрофированного трактирщика, что мог бы сойти за следующую ступень их эволюции. Живот — необъятный. Нос — огромный и синюшный, как булыжник. Лысина — коричневая, рябая и задубевшая, как седло. Фартук — одеревеневший и переставший менять форму в незапамятные времена.

Обычно на людях, входивших в подобные заведения, скрещивались оценивающие взгляды, но здешним посетителям было наплевать на всё, кроме еды, питья и тех, кто именовал себя женщинами, поэтому никто и ухом не повёл.

Нильс оглянулся. По внешнему виду можно было понять, куда ходил тот или иной моряк. Те, кто был в южной экспедиции, отличались загаром, обилием золотых украшений и странными язвами на коже; те же, кто загремел в плавание на север, выделялись безумным взглядом, бледностью и отсутствием зубов.

Под потолком витали сизые облака табачного и не только дыма.

Вампир быстро и не оглядываясь направился к бармену, Нильс старался поспевать за ним, оглядываясь и собирая сразу все недружелюбные взгляды в кабаке: в отличие от просто новых посетителей, тут явно не любили людей, которые ходили быстро и по прямой траектории. Доверия в глазах завсегдатаев заслуживал лишь тот, кто шатался или передвигался специфической походкой, к которой быстро привыкали люди, с подозрением относящиеся к любым горизонтальным поверхностям.

— Добрый вечер! — расплылся в улыбке Виго. Выражение на лице бармена не изменилось. Собственно, от него этого никто и не ждал: само по себе лицо было настолько монументальным, что мозг отказывал ему в праве двигаться, принимая за нечто, высеченное из камня. — Нам нужно купить ядовитую тварь. У кого это можно сделать?

Обычно в таких случаях на стойку перед барменом ложилась увесистая золотая монета, но умения Виго прекрасно помогали экономить деньги.

— Занрах, — если бы у пещер имелись голосовые связки, то говорили бы они именно так. Медленно, громко, гулко, хрипя многолетними отложениями табачного дыма. — Тут рядом. После выхода налево, третье здание. Склад с вывеской-ковром.

— Огромное спасибо.

Когда Нильс и Виго покинули кабак, оборотень спросил:

— И почему ты всегда такой вежливый?..

— А что не так? — вскинул брови упырь.

— Ну… — замешкался с ответом Нильс. — Ты же всё равно гипнотизируешь людей, тебе и так всё расскажут.

— Да, расскажут, — согласился Виго. — Но я как-то привык. Это несложно, а вероятность, что за мной погонятся с осиновым колом, когда наваждение рассеется, меньше. Немного, но меньше. Сюда!