Рыцарь пентаклей

Внутри башни отчётливо пахло тем, чем обычно пахнет в заброшенных помещениях, расположенных около оживлённых улиц. Кругом валялись кучи старого тряпья, и это говорило о том, что тут живут бродяги. Нильс поднял взгляд и хрипло выругался: башня уходила вверх на головокружительную высоту, казалось, к самим небесам. Несмотря на то, что уцелели почти все деревянные перекрытия, лестница не внушала доверия: многих ступеней не хватало, а те, что всё ещё не обвалились, скрипели от малейшего движения воздуха и даже без оного.

— Кровопийца несчастный… — Нильс попробовал ногой первую ступеньку и поймал себя на мысли, что в кои-то веки искренне понимает своих соплеменников с их нелюбовью к вампирам.

Очень аккуратно, продвигаясь шаг за шагом и чувствуя, как сердце уходит в пятки в то время, как очередная доска с хрустом отламывается и улетает в чёрную бездну, оборотень почти добрался до вершины, когда услышал голоса. Первый принадлежал Виго, а второй поначалу был принят оборотнем за пленённого бандита — настолько отличалось звучание, интонации и громкость. Создавалось впечатление, что от этого жуткого рёва дрожал сам воздух: он раздваивался и растраивался, временами превращаясь в целый хор, и эта оглушительная, но неслышная вибрация проникала прямо в мозг.

— Передайте лорду Ординари, — начинал Виго, — что я НЕ СОБИРАЮСЬ НИКОГО УБИВАТЬ, — закончил второй голос, прозвучавший прямо в голове. — И не только не убивать, А ВООБЩЕ НЕ СОБИРАЮСЬ ПРИЧИНЯТЬ НИКОМУ ВРЕДА!..

Оборотень осторожно поднялся наверх и застал жуткую картину.

Сквозь высокие окна, давным-давно выбитые, в помещение проникал тусклый багровый свет города. Половину зала занимала тёмная громада часового механизма — сплошные углы и зубцы. В полу под ним зиял чёрный провал люка: некогда там находился огромный маятник, сейчас, вероятно, уже украденный, проданный, переплавленный на сотни нужных в хозяйстве вещей и проданный ещё раз. Прямо напротив механизма стоял, прижавшись к стене, поседевший и постаревший на несколько десятков лет предводитель гнусных рож. Он не шевелился — и понять, что головорез жив, можно было лишь по тому, что его грудь медленно вздымалась и опадала. То, что главарь ещё дышал, уже было хорошей новостью.

Нильс всматривался в темноту, но никак не мог увидеть своего напарника. Лишь когда вампир снова заговорил, стало ясно, что он сидит верхом на стальной балке под крышей и совершенно сливается с темнотой.

— Я сказал ему, что в любой момент могу ПОТЕРЯТЬ КОНТРОЛЬ!

Нильс вспомнил, что весь покрыт кровью из-за порезов, и запоздало понял, что соваться к вампиру в таком виде — не очень хорошая идея. Однако не очень хорошие идеи на этом не закончились.

— Э-э… Виго? — позвал оборотень и чуть не скатился по лестнице обратно, когда в темноте зажглись два ярко-алых глаза и заблестели длинные белые клыки.

— Лорд Ординари, он НЕ ХОТЕЛ НИКОМУ ПРИЧИНЯТЬ БОЛЬ! Но жажда КРОВИ может быть НЕОБОРИМОЙ! Нельзя ВЫПУСКАТЬ ЗВЕРЯ НАРУЖУ! — последние слова едва не вскипятили мозг Нильса. Он зажмурился и зажал уши ладонями, но голос, раздававшийся внутри черепа, это не заглушило. Когда оборотень решился открыть глаза, Виго стоял прямо перед предводителем гнусных рож. «Прямо перед» в данном случае означало, что они едва ли не соприкасались носами. Вампир, пухлый и кудрявый, обычно похожий на приболевшего херувима, в этот раз выглядел просто жутко. Его клыки смахивали на две огромные сабли, черты лица заострились, а в глаза невозможно было смотреть. Красные зрачки, которые расширились так, что «съели» всю радужку, так и напрашивались на сравнение с порталами в иной мир, полный крови и безумия. Казалось, оттуда глядит совершенно другое существо — сильное, коварное и жестокое.

— Я никогда не пил ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРОВИ И ДАЖЕ не пробовал её НА ВКУС! — Виго кричал двумя голосами в лицо бандиту, а тот стоял, тихонько всхлипывая, и мечтал только о том, чтоб всё это поскорей закончилось — и неважно, как именно.

Вампир раскрыл рот так широко, словно тот был резиновым: нижняя челюсть свесилась едва ли не до груди.

— Виго, стой! — вскрикнул Нильс. — Не смей! Остановись!

Если бы его неуверенность в правильности собственных действий материализовалась, то сравнилась бы в размерах с Замком Брунегена.

Оборотень взглянул на вампира и обомлел: алые точечки упырьих глаз на мгновение погасли, и лицо Виго неуловимо изменилось. Вампир, уже открывший рот для того, чтобы отведать крови, смотрел с немой мольбой.

— Я не могу сопротивляться! — воскликнул он, а затем глаза снова сверкнули багровым огнём, и жуткий второй голос закончил фразу: — НО ЭТО СИЛЬНЕЕ МЕНЯ. ЭТО ЧАСТЬ МЕНЯ. НЕТ! ЭТО И ЕСТЬ Я!

Пасть, в которую голова скулящего бандита могла поместиться целиком, снова распахнулась, и Нильс понял, что сейчас случится непоправимое. И потому он сделал единственное, что пришло в голову: разогнался как можно сильнее, подобрался и сбил вампира с ног, ударив всем своим немалым весом.

Мертвяк же весил на удивление немного, и эффект от удара Нильса был равносилен попаданию пущенного из катапульты мешка картошки.