Рыцарь пентаклей

И когда один из вкладчиков, немного помявшись, встал в очередь и, дождавшись когда его примут, спросил, воровато озираясь: «Девушка, скажите, а положить деньги на счёт у вас тут можно?» — Ординари понял, что победил.

Вообще-то на приёме присутствовал специальный человек, который должен был сделать взнос первым и повести за собой людей, но он остался не у дел: его безнадёжно опередили. Фраза была сказана тихо, почти шёпотом, но каждое ухо в зале её уловило. На долю секунды воцарилась тишина, после которой люди снова принялись, как ни в чём ни бывало, жевать и пить, ходить, разговаривать друг с другом, но атмосфера неуловимо изменилась. В словах и движениях появилась нервозность, а вкладчики, как будто невзначай, вновь подтягивались к очередям. Люди перестали волноваться из-за того, получат ли они свои деньги обратно, зато начали переживать, что им приходится ждать слишком долго для того, чтобы эти самые деньги отдать.

Когда все уже расходились спустя несколько часов — довольные, сытые и пьяные, — хорошо одетый старик с глубокими залысинами и эмблемой Цеха Купцов на сюртуке подмигнул юноше:

— Я так и знал, что это трюк, господин Ординари. Весьма умно с вашей стороны отсеять всех лишних людей.

Орди подмигнул в ответ и улыбнулся:

— Благодарю вас.

Молодой человек позволил эмоциям вырваться наружу только затемно, когда, совершенно измотанный, добрался до кабинета и крепко затворил за собой дверь. Глубокий вдох, затем выдох — и юноша упал в кресло, стараясь расслабить каждую мышцу в теле. Однако это не помогало: напряжение поселилось глубоко в мозгу.

— Как всё прошло? — Тиссур выпрыгнул неожиданно, как чёртик из табакерки, но юноша даже не дёрнулся. Он пытался остановить бешеный бег мыслей: мозг, несмотря на усталость, продолжал генерировать целые облака идей разной степени странности. Но этот бег был нездоровым. Если продолжать сравнение с лошадьми, то очень скоро конь должен был упасть на жёсткие камни нервного срыва обессиленным, с пеной изо рта и нулевыми возможностями восстановиться в ближайшее время.

— Эй! Ты спишь?..

— Нет, — лениво ответил Орди. Он чувствовал себя нереально измученным, но в то же время разум был кристально чист. Ощущение столь же удивительное, сколь болезненное. «Пожалуйста, не приставай», — думал юноша, не в силах произнести это вслух.

— Кажется, я понял, — ответил король и громко позвал: — Скульпо!

Крик резанул по ушам, отчего юноша поморщился.

Заскрипело раскрываемое окно, и в комнату, сопровождаемый порывом свежего (исключительно по Брунегенским меркам) ночного воздуха, влез горгулий.

— Нужна помощь, — тихо сказал Тиссур. — Вон там, смотри.

Пара каменных шагов, открываемая дверца шкафа, негромкий «чпок» пробки.

Орди почуял резкий запах и открыл глаза. Прямо перед его лицом каменная рука с растущим на предплечье рыжим лишайником держала бокал, заполненный некоей бурой жидкостью.

— Что это? — вяло поинтересовался юноша. Он сам не понимал, зачем задал вопрос, на который знал ответ. В бокале плескался бренди.

— Лекарство, — хохотнул Тиссур. — Давай, до дна.

Орди принял бокал и сделал пару глотков. До этого он не пил ничего, крепче пива, и с непривычки закашлялся, выплюнув половину прямо на короля.

— Скульпо! — скомандовал череп, и могучая каменная лапа постучала Орди по спине, едва её не сломав. Впрочем, это помогло, поскольку после такой встряски кашель стал волновать юношу в последнюю очередь. — Ну что ж ты! Это же не пиво! — укоризненно покачался в воздухе Тиссур. — И меня оплевал… Давай ещё раз. Маленький глоток. Покатай на языке, дай вкусу раскрыться. И только потом глотай.

Орди подчинился.

Язык жгло, оставался неприятный привкус. Он скривился и проглотил бренди, как лекарство.

— Ну как?

Юноша покачал головой:

— Гадость. Пиво лучше.

— Ой, что б ты понимал! — оскорбился король. — Скульпо, будь любезен, повтори.

Скульпо повторил.

Следующие несколько глотков были определённо приятнее, и Орди наконец-то расслабился. Перед глазами всё поплыло, но это было не тяжёлое пивное опьянение, которое усугубляет усталость, а другое, мягко снимающее нервное напряжение вместо того, чтоб жестоко его удавить. Юноша обмяк в кресле и снова закрыл глаза.

Скульпо, громыхая, вылез в окно и занял своё место на карнизе.

— И чем ты только его подкупил?.. — вопрос Орди был риторическим, но Тиссур неожиданно ответил:

— Я обещал восстановить дом и специально для него построить самый удобный карниз с самым большим количеством дождевой воды и самым лучшим видом на город.

— Надо же… — слабо удивился обессиленный юноша.

— Ага, — утвердительно качнулся в воздухе череп. — У горгулий очень интересная иерархия, знаешь ли. Чем выше горгулья сидит, чем больше видит, чем богаче и важнее занятое ей здание, тем более знатной она считается. Когда вся жизнь состоит из созерцания, пейзажу начинают уделять очень большое внимание.

Молодой человек в очередной раз отхлебнул бренди и закряхтел: глоток оказался слишком большим и дыхание перехватило.

— Итак… — подал голос Тиссур. — Как всё прошло?

— Отлично, — ответил Орди. — Лучше некуда.

Король недоверчиво хмыкнул.