Рыцарь пентаклей

Воздух в цеху был практически осязаем от сырости, а окна, устроенные под самым потолком, — маленькие, с мутными стёклами — почти не пропускали дневного света. С самого потолка свисали какие-то бурые штуки, похожие на лианы, по стенам змеились чугунные трубы, на которых скапливался конденсат, под ногами постоянно что-то путалось, гремело и угрожающе хрустело. Группа, в которой шёл Орди, постепенно разделялась: по два-три человека то и дело отходили к огромным, в три человеческих роста, чанам и вскоре от более чем сотни человек остался от силы десяток.

Когда рабочие внезапно остановились, юноша ткнулся одному из них промеж лопаток, за что удостоился разъярённого взгляда и вскрика:

— Смотри, куда прёшь!

Они находились в небольшом закутке. Тот очень напоминал пристройку: в пользу этой версии говорил низкий потолок, иной цвет кирпича и очень, очень, очень грубая кладка, как будто строителю специально сказали не слишком напрягаться.

— Опаздываем! — откуда-то выскочил огромный мужик в тяжёлом фартуке со множеством кармашков, из которых торчали какие-то тряпки, железки и бумажки.

— Дык ведь, господин старший мастер… — робко промямлил один из рабочих, инстинктивно выгибая спину. — Не опоздали же. Звонка-то не было ещё. — Звонка не было! — согласился господин старший мастер. — Но ещё чуть-чуть и… А это кто? — он ткнул пальцем в Орди. Все повернулись в сторону молодого человека, и тот наконец очнулся.

Он понял, что всё это ему не снится, что он не бесплотный наблюдатель, а вполне живой дурак, который как-то прошёл на территорию мануфактуры вслед за неизвестными ему людьми. И сейчас эти самые люди на него смотрят, ожидая ответа на вопрос, кто он вообще такой и что тут забыл.

Молодой человек попытался ответить, но лишь промычал что-то непонятное ему самому.

— Боги! — воскликнул, скривившись, господин старший мастер. — Уже немого прислали. Ты хотя бы меня слышишь?

Орди прикусил язык и кивнул.

— Тогда вон тележка, — заскорузлый указательный палец ткнул в направлении чего-то, на что было страшно дышать, — а на улице лежит материал. В мешках. Грузишь и возишь к чанам. И чтоб без простоев! А то не заплачу ничего, да ещё и в зубы дам, — увесистый волосатый кулак как-то очутился рядом с носом молодого человека и занял подавляющую часть видимого мира. — Понял?

Орди поёжился и утвердительно качнул головой.

Тележку либо изначально собирали из чего попало, либо так часто ремонтировали, что она окончательно потеряла свой первоначальный вид. Стенки разного размера, кривое дно из трёх реек неравной длины и куска фанеры, ручки, одна из которых была намного длиннее, и четыре совершенно не сочетающихся колеса. При передвижении вся эта конструкция тряслась, вихляла и вела себя как норовистая лошадь, искренне ненавидящая своего наездника. Провозить её через лабиринт цеха, заполненного всяким хламом и снующими туда-сюда людьми, было сущим наказанием, и Орди успел проклясть всё на свете. Но, к счастью, ворота цеха были уже совсем рядом, а там юноша намеревался бросить тележку и сбежать незамеченным.

Стараясь сохранять деловой вид, он выкатил скрипучую конструкцию на улицу и… получил в зубы от здоровенного рабочего. Удар едва не вышиб из юноши дух: он упал на землю и застонал.

— Ты где там ходишь?! Что ты там делал?! Я из-за тебя уже десять минут в простое! Грузи давай и поехал!

Из цеха вышел ещё один крестьянин-работяга, выглядевший точно так же, как и большинство своих собратьев, — фартук, картуз, борода и грязь на одежде и теле.

— Ну ты посмотри, время идёт, а он тут развалился!

Предчувствуя грядущую расправу, Орди подскочил, как ужаленный и ухватил ближайший мешок из целого штабеля, дёрнул и… Не тут-то было: тот даже не шелохнулся. Только хлипкая ткань растянулась, а содержимое не сдвинулось ни на миллиметр, как будто внутри лежал цельный кусок гранита.

— Тьфу! — сплюнул огромный рабочий, стукнувший Орди по зубам. — Прислали же помощничка…

— Ты там шустрей! — присоединился второй, снимая картуз и утирая грязный пот со лба, скрытого за слипшимися чёрными волосами. — Останусь без денег за смену — конец тебе!

Напуганный до полусмерти Орди дёрнул за мешок сильнее — и тот поддался. Юноша, корячась, кое-как забросил свою ношу в тележку и собрался увозить, но заверещал, почувствовав, как здоровяк схватил его за шкирку.

— Ты дурак что ли?! — проревел рабочий. — Один?! Давай полностью грузи! — мужик швырнул Орди к мешкам, и юноша понял, что так просто ему не отделаться.

* * *

День утонул в душном красном кошмаре.

Пот, боль, крики, удары: Орди перепадало как следует, но подобному обращению подвергался не только он: такое творилось сплошь и рядом. Рабочие лупили подмастерьев, тех, в свою очередь, шпыняли мастера, а их таскали за чубы Господа Старшие Мастера — точь-в-точь такие же, как тот, что принял Орди за немого.