Рыцари веры

С этими словами граф обернулся к пастору и, вежливо поклонившись, знаком попросил его подойти.

- Ваше преподобие,- сказал он,- я знаю вас с самого детства, так как вы в продолжение многих лет жили в Моверском замке. За все время вашего пребывания там вы ни разу не могли пожаловаться на негостеприимство или невнимание к вашей особе; потому прошу вас искренно ответить мне на мои вопросы; если ответы будут удовлетворительны, я возвращу вам ваше письмо нераспечатанным.

Пастор выпрямился, поклонился всему собранию и твердо отвечал:

- Господин граф дю Люк де Мовер, я всем обязан вашему семейству; вы родились на моих глазах, и, несмотря па разделяющее нас расстояние, я могу сказать, что люблю вас, как родного сына. Я считал бы бессовестным, даже непростительным преступлением сделать что-нибудь против вас. Верьте мне, граф, я так же, как и все, желаю победы нашей святой религии и в любое время готов, если только будет нужно, пролить кровь за святое дело.

- Хорошо, ваше преподобие; я и не ожидал от вас другого ответа. Возьмите обратно письмо и не сердитесь на некоторую грубость сегодняшнего обращения с вами.

- Я нисколько не сержусь, граф,- возразил пастор с почтительным поклоном,- но очень рад, напротив, случаю видеться с вами, несмотря на испытанный мною вначале страх. Распечатайте письмо и вы увидите, что, при всей моей ничтожности, и я приношу свой камень на постройку общего здания.

При этих словах между протестантами раздался одобрительный шепот. Граф встал и собственноручно предложил стул пастору.

- Прошу вас присесть и откровенно рассказать нам, в чем дело, так как теперь, надеюсь, все ваши опасения должны исчезнуть.

- Я готов исполнить вашу просьбу, граф, по еще раз прошу вас распечатать письмо.

- Вы этого хотите?

- Непременно,- отвечал тот с поклоном.

Граф открыл лежавший перед ним на столе пакет с письмами и внимательно осмотрел надписи на них.

Только легкое движение бровей на минуту выдало его волнение, когда он нашел между ними письмо, адресованное графине.

- Вот,- сказал он,- письмо на имя особы, с которой вы, по всей вероятности, продолжаете видеться; прошу вас передать ей его при свидании.

И он протянул письмо пастору: тот взял его, не говоря ни слова.

Затем, дойдя до второго письма, граф с улыбкой обратился к пастору.

- Все ли вы еще желаете, чтобы я его распечатал?

- Больше чем когда-нибудь.

- Ну, так исполним ваше желание!

Он распечатал письмо и стал читать его про себя.

В комнате водворилось такое молчание, что слышно было, как пролетит муха.

Все взгляды с боязливым.вниманием устремились на бледное лицо графа.

Через несколько минут он поднял голову.

- Милостивый государь,- сказал он, обращаясь к пастору, спокойно стоявшему перед ним,- все ли верно, что здесь написано?

- Я не знаю содержания письма, но если оно подтверждает уже раз сказанное мною, то есть, что все мои помыслы обращены к нашей религии, то, без сомнения, оно говорит правду.

- Послушайте, друзья мои,-обратился Оливье к окружавшим его дворянам,- вот что пишет маркиз де Фова его преподобию отцу Грендоржу. Письмо коротко, но содержание его имеет для нас большое значение.

- Читайте, читайте, мы вас слушаем! - вскричали протестанты, вставая с мест.

Граф стал читать.

Мы не будем распространяться о заключавшихся в письме подробностях, по скажем только, что оно показывало, с какой преданностью и каким самоотвержением служил отец Грендорж святому делу протестантской религии и сколько помощи оказал ей в это бедственное для нее время.

Когда граф кончил, все вельможи окружили священника, осыпая его самыми горячими приветствиями.

- Так как это происшествие закончилось благополучно,- сказал капитан Ватан, когда снова водворилась тишина,- недурно было бы нам возвратиться к прерванному разговору.

- Граф де Мовер - наш начальник,- возразил барон де Сент-Ромм,- и ему одному принадлежит право составить план наших действий.

- Только не теперь, господа,- отвечал граф,- вы сами видели из письма маркиза де Фова, что Беарн, Наварра и другие провинции, принадлежавшие владениям покойного короля Генриха Четвертого, возмущенные несправедливой политикой герцога де Люиня, восстали, употребив последние усилия, чтобы не подчиниться требованиям Людовика Тринадцатого и сохранить свои привилегии. Повсюду восстают наши братья, жертвуй имуществом и вассалами для поддержания своих прав, которых так несправедливо не хотят признавать за ними. В Париже некоторые из наших пасторов с отцом Грендоржем во главе собрали даже значительные суммы и отослали их в Ла-Рошель.

- Да,- сказал граф д’Орваль,- все это мы теперь знаем, по не понимаем только, каким образом ведется война.

- Действительно,- прибавил барон де Сент-Ромм,-последние новости, полученные нами, говорит о несогласиях между нашими начальниками; герцог де Роган находил, между прочим, что не настала еще минута для решительного восстания, и хотел идти наперекор общему собранию в Ла-Рошели.

- Тем более,- добавил граф д’Орваль,- что король располагает теперь значительными силами, и мы были уже однажды застигнуты врасплох.