Рыцари веры

- Вот и вы, ваше преподобие! - встретил его метр Росту.- Я давно уже жду вас, а графиня даже несколько раз о вас спрашивала.

- Очень жалко, что не мог явиться к графине раньше, но меня задержало важное дело.

- Я так и говорил хозяйке. Она приказала мне просить вас к ней, как только вы придете.

- Если так, метр Ресту, то поскорее доложите обо мне.

- Иду,- отвечал мажордом,- пожалуйте!

Они отправились в комнаты графини дю Люк.

Она была не одна. Ее прелестный Жорж ползал по ковру возле нее под надзором верной няньки.

Рядом с графиней сидела восхитительная девушка лет семнадцати, с задумчивыми голубыми глазами и роскошными каштановыми волосами. Это была одна из тех прелестных, идеальных головок, какую мог бы создать только гений Рафаэля и не сумела бы передать кисть ни одного из других художников.

Увидев пастора, графиня очень обрадовалась и сейчас же пригласила его сесть.

- Наконец-то вы пришли, метр Грендорж,- весело сказала она.- Знаете, я уже начинала беспокоиться, почему вас так долго нет?

- Графиня, вероятно, простит меня, когда узнает, что меня задержали очень важные дела, близко ее касающиеся.

- Что вы хотите сказать, метр Грендорж? Ваши слова пробуждают во мне любопытство.

- Несколько дней тому назад, графиня, мне дали знать, что сегодня утром придет курьер, посланный к вам с письмом.

- Вот как! - заинтересовалась графиня, украдкой переглянувшись с молодой девушкой.- И этот курьер приехал?

- Да, графиня: он прибыл в три часа утра,- отвечал пастор, вздохнув при воспоминании о несчастном сержанте.

- И это все?

- Извините, графиня, он привез вам письмо от герцогини де Роган. Вот оно.

С этими, словами пастор почтительно подал его Жанне.

- Почему же вы так поздно мне его отдаете, если в три часа утра оно уже было в Париже?

- По совершенно не зависящим от меня обстоятельствам, графиня. Я получил его очень поздно и сейчас же поспешил с ним к вам.

- Я нисколько не сомневаюсь, метр Грендорж, но признайтесь, что все это, тем не менее, очень неприятно.

- Действительно, очень неприятно,- подобно эху, повторил пастор, грустно опустив голову.

Жанна дю Люк была еще очень молода. Она была, в полном смысле слова, совершенно избалованным ребенком. Несмотря на то, что очень любила метра Грендоржа и хорошо знала его беспримерную преданность, она никогда не пропускала случая подразнить его.

- Да, это очень неприятно,- продолжала она.- Так это письмо от моей доброй подруги, герцогини де Роган? Вы не знаете его содержания?

- Не знаю, графиня. Да и не позволил бы себе никогда его распечатать, но думаю, что содержание должно быть очень важно.

- В самом деле, оно очень важно. В этом письме герцогиня умоляет меня о приезде мадемуазель Бланш де Кастельно-Шалосс.

- А!…- пробормотал в недоумении пастор.- Мадемуазель Бланш де Кастельно… я… я… Прошу извинить меня, графиня, но я во всем этом ровно ничего не понимаю.

- Как? Вы не понимаете, что это письмо теперь уже бесполезно?

- Бесполезно! Но почему?

- Очень просто: мадемуазель Бланш де Кастельно-Шалосс уже приехала.

- А! Мадемуазель Бланш де Кастельно приехала?

- Да, вот она сама перед вами.

Совершенно сконфуженный пастор встал и почтительно поклонился молодой девушке, пробормотав:

- Ах! Так письмо, значит, в самом деле бесполезно!

Но графиня уже не в состоянии была дольше оставаться серьезной и разразилась громким смехом; ее примеру последовала и молодая девушка.

Веселый смех их еще более усилился при виде жалобного лица пастора.

Графине первой удалось заставить себя перестать смеяться.

- Успокойтесь, мой милый метр Грендорж,- ласково сказала она ему,- ведь я только пошутила.

- Тем лучше, графиня,- отвечал он,- значит, она не приехала.

- Про кого вы говорите?

- Про мадемуазель де Кастельно-Шалосс.

- Да ведь вы сами только что ей поклонились?

- В таком случае, я ровно ничего не понимаю,- уныло отвечал он.

При этих словах молодые женщины снова рассмеялись от души, не стараясь больше сдерживаться.

Графине пришлось около часу успокаивать метра Грендоржа, объясняя, в чем дело. Когда это ей удалось, она рассказала ему, почему молодая девушка была поручена ей на некоторое время.

Мы тоже скажем несколько слов о Бланш де Кастельно.

Фамилия де Кастельно была одна из самых древних в Пуату; могущественные не только по богатству, но и по громадному влиянию, которым пользовались в провинции, Кастельно были первыми дворянами этой провинции, принявшими протестантскую веру. В 1560 году во время заговора в Амбуазе в числе пятидесяти протестантских вождей в присутствии короля Франциска II, Марии Стюарт и Екатерины Медичи был казнен, между прочим, и Мишель Жан-Луи, барон де Кастельно-Шалосс.

Страшная смерть барона положила начало несчастиям, одно за другим поражавшим злополучное семейство.

Гастон де Кастельно, один из самых блестящих капитанов и самых ревностных слуг Генриха IV, истратил все свое состояние на уплату издержек короля, не получив от него за это ни одного медного гроша.

Он умер в 1612 году, не оставив детям в наследство ничего, кроме своей шпаги и славного имени.