Рыцари веры

- Полно, что вы Фаншета! Ведь вы знаете, с каким участием я к вам отношусь.

- Так почему же вы всегда смеетесь?

- Э, как знать, девочка! Может быть, я смеюсь для того, чтобы не плакать. Ну, поведайте же мне ваши горести…

- О, не обо мне речь!.,

- А! Значит, о вашем приятеле?

- Конечно. Ах, бедный, дорогой граф! Уже два-три дня он все бродит около улицы Серизэ, а…

- А лучше бы сделал, если бы он не ходил туда?

- Да, гораздо бы лучше… для всех.

- Разве случилось что новое?

- Ну, да ведь вы знаете!

- Да, corbieux! Отлично знаю, по некоторые вещи ускользают от меня.

- Так я вам скажу: он уже несколько дней в Париже…

- Тс!… Молчите, Фаншета!

- А! Так вы знаете?

- Знаю, все знаю, дитя мое!

- Ах, Господи! Господин граф…

- Еще ничего не знает, но о многом догадывается.

- Ах, если он узнает! У него такой странный характер… ему представится невесть что!

- Ну, не тревожьтесь, дружок мой! Я слежу за ним как тень. Ему это, конечно, надоест наконец, но тогда он, по крайней мере, быстрее на что-нибудь решится… Тс! Вот он идет!

- Как вы добры и самоотверженны, капитан!

- Corbieux! Да ведь мне больше и делать нечего,- ответил он, смеясь.

Обменявшись приветливыми словами с Грипаром и его женой, Оливье сделал тихонько знак капитану, и они ушли.

Они отправились в театр Марэ, потом до шести часов просидели в ресторане «Помм-де-Пеп». Капитан знал, что графа никогда не надо расспрашивать, если хочешь что-нибудь узнать, и он притворился совершенно равнодушным к делу.

- Славно мы провели день, не правда ли, капитан? - сказал Оливье.

- Да, мой друг; и теперь, после обеда, особенно хорошо посидеть в зелени. Я бы отсюда не вышел.

- О, так вы забыли, значит, что нам предстоит еще дело сегодня вечером?

- Не беспокойтесь, граф; когда будет нужно, я пойду за вами, как бы ни было мне тяжело.

- И вы не спрашиваете, куда я вас поведу?

- Да, право, мне все равно куда, мой друг.

- Благодарю вас за такое доверие, мой друг, но считаю своим долгом сказать вам, что собираюсь делать.

- Как хотите, милый друг.

- Вы помните, сегодня утром де Леран говорил, что никому не известно, где герцог де Роган?

- Так что же нам до этого?

- Как что же до этого? Да ведь герцог…

- Э, Боже мой! Герцог волен делать что хочет, так же, как и мы с вами.

- Конечно, милый капитан, но с условием не вредить другим.

- Каждый волен оградить себя от этого.

- Вот это-то я и хочу сделать.

- А?… Что такое?

- Я вам все скажу, капитан, потому что я знаю то, чего никто не знает. Monsieur де Роган,- сказал он глухим голосом,- со вчерашнего вечера в Париже…

- Да почему вы знаете?

- Знаю!… И он приехал к моей жене,- прошептал сдавленным голосом Оливье.

- Клянусь душой, граф, вы совсем о ума сошли! Какой черт нашептал вам подобную галиматью!

- Я уверен в том, что говорю, капитан! Через полчаса я покажу вам герцога, поверите вы мне тогда?

- Может быть, граф. Но помните, друг мой, что часто не надо верить даже собственным глазам; правда бывает тогда просто ложью.

- Вы меня наконец взбесите! - вскричал граф, вставая.- Идете вы со мной?

- Конечно, граф, хотя бы для того, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь.

Они расплатились и вышли из ресторана.

Темнело и начинал накрапывать дождь. Приятели поспешно пошли к улице Серизэ и встали в углублении двери отеля, прямо напротив дома графини.

Не прошло пяти минут, как на площади Рояль показался мужчина в надвинутой на глаза шляпе и плотно закутанный в плащ. Подойдя к дому графини, он два раза постучался.

Дверь сейчас же отворилась, и явился метр Ресту с фонарем в руке.

- Кто вы? И что вам угодно? - спросил он, поднимая фонарь.

Незнакомец немного отбросил плащ.

- Господин герцог де Роган! - вскричал ошеломленный мажордом.- О, монсеньор!

- Тс, не называйте меня,- быстро сказал герцог и вошел. Дверь за ним сейчас же заперлась.

- Ну, убедились? - глухо спросил Оливье капитана.

- Нисколько. Тут, наверное, какая-нибудь тайна, которая объяснится.

- О, вы наконец смеетесь надо мной, капитан!

- И не думаю, клянусь вам. Что же мы будем делать?

- Подождем, пока он выйдет, и тогда, клянусь Богом, он со мной страшно сочтется!

- Хорошо, подождем. Это, пожалуй, будет лучше всего; может быть, мы увидим тогда, что нам делать, и вы убедитесь, что ошибались. Граф сделал сердитый жест, но промолчал. Они молча стояли, как призраки, тревожно ожидая, когда выйдет герцог де Роган. Граф мечтал о мести, а капитан ломал себе голову, придумывая, как бы избежать неминуемо готовившейся катастрофы.

VIII   ОПАСНОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ

Гастон де Леран только делал вид, что не знает, где герцог де Роган.

Герцог понимал, какой опасности подвергается в Париже, и принял все меры, чтобы, ограждая себя, не подвергать опасности своих партизанов и не повредить интересам веры. Де Леран воспитывался у него в доме, был одним из самых близких к нему людей и не раз доказывал, что на его скромность можно положиться. Де Роган, не задумываясь, взял его в поверенные. Он сказал ему, что скоро едет в Париж, указал, где остановится, и велел быть готовым ехать вместе, а главное, хранить все в самой строгой тайне.