Сад (переработанное)

«В Курске зайду в обком партии. Поговорю. И в Москве расскажу о могилах…».

Нюра догнала его, схватила за руку:

— Вам нельзя уходить. Сегодня нельзя. Мама устраивает поминки по вашему сыну. А завтра я отвезу вас…

Трофиму Тимофеевичу стало тепло от этих слов.

— Спасибо вам, добрые люди!

К дому Нартовых уже сходились соседи. И седая учительница тоже шла туда.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ни одно лето не было для Веры столь беспокойным и хлопотливым. В саду не хватало сил не только для того, чтобы стричь ранетки, а даже для сбора падалицы. Земля была усыпана золотом плодов. От ушибов, от сырости они загнивали, и неприятный запах с каждым днем становился острее и острее. А все оттого, что председатель большую часть бригады отправил на уборку хлеба.

Вера возражала:

— Рубите сук, на котором сидите!..

— Это как же тебя понимать? — спросил Забалуев и, прищурившись, посмотрел на нее одним глазом.

— Сад приносит двести тысяч! Можно сказать, больше половины дохода.

— Ишь ты! Учишь деньги считать! Будто я не знаю, на чем растут рубли. Я начал хозяевать в колхозах, когда ты ходила пешком под стол!.. За хлеб я держу ответ и не хочу получать выговора. А про твои яблоки никто не спрашивает.

— Я не даю согласия снимать людей из бригады.

— А мне твое согласие нужно, как зайцу длинный хвост!

Вера ушла из конторы, хлопнув дверью. Отец не уступал ни в чем, что считал несправедливым, и она тоже не уступит, будет отстаивать сад до конца. Члены правления поддержат ее. Но проходили дни, даже недели, а правление не собиралось. Забалуев отвечал резко:

— Не приставай с пустяками. Не до заседаний теперь. И не кори меня. Я про демократию знаю лучше тебя…

Перезревали не только ранние, но и позднеспелые сорта яблок, а сегодня председатель потребовал отправить в поле еще четырех женщин. Прислал записку: «Категорически приказываю…»

Вера задумалась. К кому пойти? Не поговорить ли с Семеном? Пусть он вечерком потолкует дома с отцом. Может, сумеет убедить.

А надо ли говорить? Много раз Семен приходил сюда, наверно, заметил, что ей трудно управляться с урожаем. Мог бы заступиться. Не за нее, а за сад. Но Семен всегда говорил только о свадьбе, торопил ее. Вера отвечала с возраставшим раздражением. Однажды чуть не прикрикнула: «Не будем об этом…». Боялась, что еще немного и при нем разревется так же, как в тот раз плакала в беседке…

Дня через три после приезда домой Семен принес один из отрезов, не панбархат, а шевиот на пальто. Вера думала о платье и за шевиот забыла сказать спасибо; положила отрез и больше не притрагивалась к нему.

Нет, она не привыкла просить помощи, обойдется без нее и на этот раз, даже не обмолвится о том, что ей трудно.

2

Утром, кроме четырех человек, не вышла на работу еще Фекла Скрипунова. Вера сочла, что Сергей Макарович отправил из садоводческой бригады в поле пять человек. А через день Фекла явилась в сад раньше всех и, тронув рукой ее плечо, залебезила:

— Ты не сердись, девуня. Сама знаю — виноватая: вчерась пробазарничала. Мешок огурцов возила. У вас, поди, тоже есть лишние? Давай я отвезу вместе со своими.

— Даже не думайте отлучаться, — предупредила Вера и кивнула на сад: — Видите — урожай гибнет.

— Вижу. Я все вижу. И на базар поехала неспроста. Ты думаешь, легко их, мешки-то с огурцами, ворочать? А приходится. — И принялась разъяснять: — Яблоки погниют — денег колхоза будет мало: опять по три грив

— не больше. на базаре —

Фекла Силантьевна! как кое?!

—плохого? Живой думает о жиз

и Ты еще молода, за отцовской-то спиуточка в тихой заводи, взросла, жисть тебя не вот и нет у тебя понятия.

— Такого понятия у меня действительно нет.

— Мне копейку надо добыть. Кабы у меня мужик был разбитной, я бы так не тревожилась, а то мне приходится все самой денежки сколачивать. У меня девка — невеста: приданое-то надо сготовить да, по нынешним годам, хорошее, на городской манер. Ты знаешь, какая у меня вчера была обидушка? В универмаге выбросили покрывала, голубые с белым узором. Такие красивые — глаз не оторвешь! И, подумай, девуня, мне не досталось!.. Говорят, скоро еще будут. Я и Лизе и тебе куплю.

— Не надо мне.

— И не говори неправду: у тебя такого покрывала нет. А какая же девушка не порадуется нарядной-то кровати? Мне хочется, чтобы Лизаветушка ни в чем меня не попрекала. Пусть у нее все будет лучше, чем у других. Хоть и говорят, что нынче женихи смотрят не на сундуки с приданым, а на трудодни, да это для красного словца…

Вера знала сундук Лизы, старый, окованный жестью, покрытый ковриком, сотканным из разноцветного тряпья. У сундука — замок с музыкой. На внутренней стороне крышки — старые картинки, приклеенные еще бабушкой Лизы. Там и Бова-королевич, и бесславной памяти генерал Куропаткин, и фабричные марки, отлепленные с кусков сатина.

— Сундук пора бы Лизе выкинуть, — сказала Вера. — Все девушки обзавелись комодами.

— Верно, девуня, твое слово, — подхватила Скрипунова. — Значит, отпустишь послезавтра с огурцами?