Самайнтаун

«В чем смысл наряжаться нечистью, когда ты уже нечисть?» – спросила Лора у Джека однажды, кажется, когда встречала свой первый День города несколько лет назад и точно так же тридцать первого октября выглядывала на улицу, только еще при этом постоянно крутила пальцем у виска.

«Ну, нечисти ведь тоже надоедает быть нечистью, – ответил Джек, промолчав перед этим целую минуту (видимо, прежде его никто о таком не спрашивал). – Иногда хочется побыть человеком или, скажем, нечистью позлее. Или, наоборот, покрасивее… На самом деле День города придумала Роза, объединив традиции Самайна с каким‐то там, э-э, Хэляуном, который праздновали тридцать первого октября в ее родном краю. Считай, это просто дань тому разнообразию, благодаря которому появился наш город. В Самайнтауне ведь кто угодно может быть кем угодно, помнишь? День города просто не дает нам забыть об этом. А ты, кстати, случайно не хочешь нарядиться летучей мышкой? Я тут на днях такой милый костюм в магазине видел, как раз твоего размера…»

Конечно, Лора не стала наряжаться летучей мышью. Вместо этого она заехала на первую попавшуюся распродажу во дворе жилого дома и купила там уже распакованный кем‐то ношенный костюм, который, по ее мнению, все равно выглядел лучше, чем то, что предлагал Джек, бегающий за ней с каталогом и магазинными брошюрками. Традиции он чтил свято, и потому Лоре тоже пришлось. Она решила, что это будет ее первый и единственный костюм, который она никогда не поменяет, ибо никогда не изменится сама. И хотя Титания всего лишь постирала его с лавандовым ополаскивателем и погладила – ткань была еще теплой от утюга, в этом году он будто сидел на Лоре совсем иначе. Или просто иначе ощущался. Как‐то по-старому

, не так, как Лора хотела бы ощущать себя теперь, когда наконец‐то признала свои ошибки и пыталась их исправить. Платье сковывало ее по рукам и ногам, хотя вычурно блестящая многослойная юбка с верхним слоем из тафты оставалась все такой же воздушной, а вышитый жемчугом корсет – все таким же большим из-за отсутствия у Лоры груди. Крылья из проволоки и такого же блестящего полиэстера с разноцветными пятнами, как у бабочки, по-прежнему царапали спинку ее кресла, и Лоре оставалось только нахлобучить на голову дешевую пластмассовую диадему сверху, чтобы снова стать феей, которой она наряжалась из года в год, но которой – как и самой собой – вовсе не хотела быть.

Все‐таки летучая мышь пошла бы ей намного больше. А еще лучше крыса.

– Лора! Лора! Лора!

Лора поняла, что это будет Франц, еще до того как он начал истерично звать ее по имени, – по топоту ног и грохоту мебели, которую он всегда сбивал по пути в ее комнату. Едва она успела пожалеть, что не заперла щеколду на двери, как он влетел в нее с громким:

– Смотри! Смотри! Смотри! – И когда Лора наконец‐то посмотрела, неохотно отвернувшись от зеркала в полный рост, он закружился на носочках, как ребенок, демонстрируя ей развевающийся черный плащ из плотного бархата, в котором Лора узнала их старую штору из гостиной. – Узнаешь, кто я? Угадай!

Вопрос, надо признаться, совершенно не имел смысла. Со стоячим воротником, похожим на тот, какой надевают в ветеринарной клинике собакам, плащ доставал Францу почти до колен. Примерно там же, разве что чуть-чуть ниже, заканчивались брючины черных элегантных штанов, которые он явно позаимствовал из гардероба Джека, потому что они были ему откровенно коротки и слишком обтягивали зад. От белоснежной рубашки все еще пахло стиральным порошком, а от самого Франца – амбровым парфюмом, причем настолько резко, что создавалось ощущение, будто он в нем искупался. Франц даже зачесал волосы назад, словно готовился вступить в банду итальянских мафиози, и забрал длинные нижние прядки за уши, чтобы открыть черные и круглые матовые сережки в ушах. С неизменно мелового лица он при этом снял все пластыри, а с запястий под манжетами – бинты. Смотреть на него без них Лоре было так же непривычно, как на себя в блестящем платьице.

– Ты вампир, – констатировала Лора, окинув его оценивающим взглядом еще раз, и Франц довольно щелкнул пальцами.

– Именно! Мне даже пластмассовые зубы вставлять не надо, понимаешь? – Он наклонился к ней и поджал губы, демонстрируя по два длинных клыка сверху и снизу, прежде чем ткнуть в один из них пальцем. – У меня с-фои, настоя-фие!

– Очень оригинальный и свежий подход к созданию образа, – сухо ответила Лора, и Франц, выпрямившись, насупился, будто решил, что она заболела и оттого могла отреагировать как‐то по-иному.

– Ой, а сама‐то! Снова феей вырядилась. Этот костюм вообще‐то Титании полагается носить!

– С чего бы это?

– Э, – Франц запнулся и посмотрел на Лору так, будто она спросила, почему солнце восходит по утрам, а садится вечером. – Потому что она Королева фей, нет?

– Вот именно! Ты хоть понимаешь, как тупо наряжаться на День города тем, кто ты есть и так?

– То есть ты считаешь, что правильно делать наоборот? Хм. В таком случае почему ты не нарядилась ангелом?