Сделка с чудовищем

– У меня ужасное предчувствие, что он внутри, – прошептала Мари.

Имоджен сглотнула.

– Ой, неужели это…

Мимо них проходил огромный детина со связками золотых цепей на шее и огромными бриллиантами, каждый размером с крупное яблоко, в руках. Пот градом катился по его красному лицу и оседал на бороде.

– Блазен! – воскликнула Имоджен. Охотник обернулся. – Блазен Бильбец!

Блазен смешался. Его поймали с поличным.

– Вообще-то я не должен перед вами опра… – начал он.

– Вы не видели Миро? – перебила его Мари.

– Э-э-э… Точно! Я видел его пять минут назад, он бежал в замок с толпой каких-то ребятишек.

– Вы хотите сказать, с толпой скретов?

– Может, и скретов.

– Блазен! – закричала Имоджен. – Это был Модри Краль! Как Миро? Что с ним? Он в порядке?

– Мне показалось, что ему не очень хотелось идти в замок, если вы понимаете, о чём я, – хмыкнул великан. – А в остальном, думаю, он в полном порядке.

В глубине замка что-то оглушительно взорвалось, пламя взметнулось ещё выше. Блазен выронил бриллиант.

– Вы должны нам помочь! – сказала Мари. – Мы должны спасти Миро.

Великан опешил.

– Да ведь… Тут уж, как говорится, ничего не поделаешь. Это слишком опасно.

Он наклонился, чтобы подобрать бриллиант, и вдруг кто-то пребольно пнул его в зад.

– Ой! – вскричал великан, грозно оборачиваясь к своему обидчику. – А… Это ты.

Он опустил занесённый кулак.

– Да, это я, – сухо ответила Лофкинья. – Мы идём туда. – Она кивнула на замок. – Мы спасём принца и Сердце горы… если сумеем.

– Сердце горы… оно там? – ахнул великан и посмотрел на свои бриллианты.

– Неужели легендарный Блазен Отважный упустит возможность совершить подвиг? – спросила Лофкинья.

Блазен съёжился, как будто хотел испариться.

– Видишь ли, я уже не так молод…

– Ты уже давно не молод! Но нам нужна любая помощь. Не заставляй меня рассказывать людям, что случилось на самом деле во время твоей погони за королевским оленем.

Блазен охнул и выронил бриллианты.

– Ладно-ладно, – обречённо пробурчал он. – Я с вами.

Глава 90

Блазен и Лофкинья вошли в замок через кухню.

– Я послала девочек осмотреть южное крыло, – сказала охотница. – Там безопаснее. А мы с тобой обыщем остальной замок – точнее, то, что от него осталось. И постараемся сделать это очень быстро, пока огонь не прикончил остальное.

Западное крыло сильнее всего пострадало от атаки дракона, но пожар бушевал не только там. Когда Блазен и Лофкинья видели впереди огонь, они сворачивали и искали другой путь. Если дыма было слишком много, они передвигались ползком.

В одной из не слишком задымлённых комнат Блазен остановил Лофкинью за плечо:

– Одну минуточку. Дай отдышаться.

Лофкинья окинула его недовольным взглядом.

– Ты же не расскажешь им… правда? – пропыхтел великан.

В комнате, из которой они только что вышли, раздался треск. Огонь настигал их.

– Что именно? – Глаза Лофкиньи слезились от дыма. Она вытерла щёки руками.

– Что я не убивал королевского оленя! Что это всё неправда. Что на самом деле я… ну, ты сама знаешь.

– Врун и хвастун?

Послышался громкий рёв, но на этот раз ревело не пламя.

– Ой! – воскликнул Блазен. На его лице отразился настоящий ужас. – Я забыл про неё!

– Про кого? – насторожилась Лофкинья.

– Про медведицу!

Блазен бросился в пиршественный зал, Лофкинья – за ним. Там было настоящее пекло. Большую часть зала уже захватил огонь.

Столы были накрыты для свадебного пира. Лофкинья никогда в жизни не видела столько еды. Главным украшением была исполненная в человеческий рост сахарная скульптура, изображающая счастливых новобрачных, однако это произведение кондитерского искусства не было предназначено для таких температур. Лицо невесты сползло на шею, а жених скособочился на сторону, отстранившись от своей суженой, как будто в последний момент передумал жениться.

Лофкинья и Блазен пробежали мимо сахарной скульптуры и в самом углу увидели огромную медведицу, одетую в красный жилет и широкие штаны.

Несчастная пыталась освободиться, но цепь, надетая на её шею, была пристёгнута к кольцу в полу. Чем сильнее рвалась медведица, тем туже затягивалась цепь. На морде зверя краснел глубокий рубец, свежие раны багровыми полосами проступали из-под шутовского наряда.

Медведица отчаянно рычала на огонь, скаля зубы и сверкая белками глаз.

Блазен схватил со стола подсвечник и принялся колотить им по кольцу в полу. Но подсвечник, сделанный из мягкого металла, крошился от каждого удара, пока в руках великана не остался крошечный обломок.

– Время на исходе! – прокричала Лофкинья.

Огонь бушевал уже на расстоянии вытянутой руки от Блазена, жар сделался нестерпимым.

– Так помоги мне! – проорал он в ответ и, отшвырнув остатки изуродованного подсвечника, подобрал с пола железную кочергу.

– Это бесполезно! – крикнула Лофкинья. – Если медведица не смогла порвать цепь, то ты и подавно не сможешь!

– Спорим?

Блазен ударил кочергой по замку. Его зубы были крепко стиснуты, лицо блестело от пота, жилы на лбу натянулись так, что грозили лопнуть.

– Это безумие, – процедила Лофкинья, лихорадочно озираясь по сторонам.