Семь незнакомых слов

— Вы правы, — неожиданно быстро согласилась она. — Что-то я разошлась… К чему я вам всё, собственно, рассказала? К тому, что всегда должен быть результат. Как только я узнала эту историю — мне было как раз четырнадцать — сразу решила: в моей жизни такого не будет никогда. Я не буду ни о ком вздыхать напрасно! Если мне кто-нибудь сильно понравится, это всегда будет в чём-то выражено, чтобы было ясно — стоило оно того или нет. Это у меня такое жизненное правило с тех пор. Но с вами всё по-другому — с таким я ещё не сталкивалась. Честно в этом признаюсь, чтобы вы поняли мои колебания. Чувствую: если не соглашусь — буду жалеть. А соглашаться — тоже пока нет большого резона. Ваше предложение — заманчивое, но недостаточно. В нём чего-то не хватает…

— Например? — уязвлённо поинтересовался я.

— Например, каких-то рамок. Хотя бы временных. Сколько мы этим намерены заниматься — месяц, два, год?

Я пожал плечами:

— Не знаю.

Внезапно она остановилась. Я сделал шаг-другой вперёд и обернулся. Клава, поджав губы, посылала в меня возмущённый взгляд.

— Можно я вас стукну?

— Зачем?

— Можно?

— Валяйте.

Она ткнула меня кулачком в плечо и тут же затрясла в воздухе рукой:

— Кошмар! Алфавит, нельзя же быть таким костлявым — это же вам должно быть больно, а не мне!

— А вы не деритесь, — посоветовал я. — Мне, между прочим, тоже…

— Вы же меня спровоцировали! Этим своим «не знаю»! Кому знать, как не вам? Это же ваша идея!

— Ну-у…

— И вообще: кто научил вас так отвечать? Лучше говорите: «Надо подумать»! Куда приличней звучит, чем декларация интеллектуальной немощи. Обещайте, что больше не будете незнайкой — при мне, по крайней мере. А то я в вас разочаруюсь. Обещаете?

— Обещаю, — я приложил руку к сердцу и с торжественно-церемонным выражением лица кивнул.

Клава удовлетворённо кивнула в ответ, и мы пошли дальше.

— Так на чём мы остановились? — продолжила она. — Значит, временные рамки — это раз. Два: здесь не хватает критериев оценки. Учёные, когда ставят опыт или проводят эксперимент, всегда знают: в этом случае будет успех, в этом — неудача. А мы как поймём?.. И три: не хватает правил. Ну, знаете, как в игре. Мы же это не совсем всерьёз, правда? Это же игра?

— Как сказать, — не согласился я. — С одной стороны, да. А с другой… Как бы это объяснить… Вот, например, возникает школьная рок-группа: собираются ребята без музыкального образования, никто из них соперничать с симфоническим оркестром и не думает, но вообще намерения — вполне себе. Иногда это бывает удачно — те же «Битлз», к примеру.

— Хм. Отличный образ, — одобрила Клава. — Это именно то, что я и хотела сказать: мы не собираемся соперничать с «симфоническим оркестром». Теперь вы лучше меня поймёте. Я, может быть, неточно выразилась: не правил, а сюжета. Обычно как бывает? Люди поступают в аспирантуру, ведут исследование, потом защищают диссертацию. Или не защищают — с треском проваливаются. Это и есть сюжет. Банальный, но тем не менее. А мы получаемся как бы в пустоте — никуда не поступаем и ничего защищать вроде бы не собираемся. Просто хотим провести исследование, а что дальше с ним будет — полный туман. Поэтому нужен собственный сюжет— без аспирантуры.

— А какой здесь может быть сюжет?

— Ну, какой… — она ненадолго задумалась. — Если бы я писала об этом пьесу, то поставила бы вас перед выбором: или вы делаете своё открытие, или вас казнят. Нет, это, пожалуй, слишком. Лучше так: или вы делаете открытие, или вас изгоняют из города. А в городе у вас — престарелые больные родители и любимая девушка, которая перед финалом сообщает вам, что беременна от вас, и, если вы не справитесь, малютка родится без отца, а его мать подвергнется общественному поношению… Вы понимаете, о чём я?

Я кивнул и задумался, глядя то себе под ноги, то на Клавины стильные высокие ботинки, которые выглядели почти по-взрослому.

— Вообще-то, блеск — это свойство поверхности, — сказал я, наконец.

— И? — удивилась она.

— Он ничего не говорит о сути.

— Это вы о чём?

— О вашем блестящем воспитании, которое на мне даёт сбой.

Она снова остановилась:

— Вы хотите сказать: внутри я — хамка и варвар?!

— С чего вы взяли? — я покачал головой. — Просто, когда вы говорите, что блестяще воспитаны, вы тем самым характеризуете своё воспитание, как поверхностное, понимаете? Я считаю, вы прекрасно воспитаны. Но не в этом дело. Людей с хорошими манерами много, и что с того? Внутри они могут быть, какие угодно. А вы — добрая, чуткая и отзывчивая, хотя немного и кривляка. И у вас — отличные мозги. Просто великолепные — никогда не встречал таких умных девчонок. Здорово всё по полочкам разложили — про рамки и про сюжет…

Клавдия важно шмыгнула:

— Спасибо, Алфавит. Вы — на правильном пути! Но…

— И поверхность у вас красивая…

— Поверхность?

— Внешность.

— Вы невероятно милый, — она снова взяла меня под руку. — Мне даже как-то не по себе: от вас ничего не скроешь — так проницательно всё во мне разглядели. И про поверхность хорошо сказали. Как там? «Блеск — это свой свойство поверхности, он ничего не говорит о сути»? Надо запомнить — буду вас цитировать…