Семь незнакомых слов

— Короче, мы можем стать отличными соратниками. Или, как вы говорите, сообщниками.

— «Сообщниками» мне больше нравится, — сообщила она. — Ваша идея — это ведь, в сущности, авантюра. Как ограбление банка, только лучше: и дух захватывает, и в тюрьму не посадят. Но вообще-то я ещё не согласилась.

— Понимаю, — сказал я, — вам надо подумать.

Мы дошли до Арбатской площади, и там Клава предложила расстаться: она замёрзла и дальше поедет на метро. Понятно, что здесь ехать всего одну станцию, и, если бы не мерзкая погода, можно было бы прогуляться дальше через Арбат, а оттуда уже рукой подать. Но тогда логично было бы позвать меня пить чай, а ей через час убегать на культурное мероприятие.

— Ещё один важный момент, — сказала она, когда мы подошли к миниатюрной кирпично-белой станции «Арбатская» Филёвской линии. — Эта ваша девушка… с которой вы расстались — вы по ней ещё страдаете? Хотите с моей помощью залечить душевные раны или как?

— Нет, — ответил я, прислушиваясь к себе, и покачал головой, — совсем нет…

И это было почти правдой.

Какой в этом смысл, сказал я Клавдии, абсолютного никакого. «Если девушка ушла от тебя — значит, это не твоя девушка», — этому меня отец научил ещё в подростковом возрасте. А в данном случае — тем более не моя и, по сути, никогда моей не была. И, если весь год был бессмысленным, то и роман с Растяпой — тоже. Теперь, если я что и испытываю, то только досаду на себя — как я не понял всего этого с самого начала. Ещё до их отъезда я очень хорошо это почувствовал. И как рукой сняло.

По-видимому, Клаву больше убедили не столько мои доводы, сколько выражение «как рукой сняло», которое она сама употребила только что, рассказывая, как её бабушка избавилась от многолетней страсти.

— Хм, мудрый у вас отец, — резюмировала она. — Я его всё больше уважаю. Ну, тогда как — встречаемся завтра? Часика в три?

Напоследок Клава сочла нужным меня предупредить: если она согласится, это вовсе не значит, что я тут же смогу потащить её в постель и вообще относиться, как к своей девушке. Секса между нами, возможно, вообще не будет — я должен это иметь в виду и не воспринимать этот факт, как личное оскорбление. А пока она разрешает мне её поцеловать.

Наклонившись, я чмокнул её в подставленную щёку, на несколько мгновений она приобняла меня. И потом я ещё с минуту смотрел на летающие взад-вперёд большие деревянные двери, за которыми она скрылась.

Мне нужно было некоторое время, чтобы осознать случившееся и привыкнуть к новому состоянию. Пока мы шли по Никитскому и Гоголевскому, я пережил смену нескольких настроений. Сначала мной овладело мстительное желание затащить эту много воображающую о себе девчонку в постель и задать такого жару, чтобы она ещё лет тридцать пять потом вспоминала. К родовому оскорблению добавилось личная досада: мне хотелось, чтобы Клавдия сразу загорелась моей идеей, а она мало того, что не спешила загораться, так ещё не напрягаясь, почти небрежно, отыскала недостатки в моём плане.

Но когда она скрылась в недрах метро, меня неожиданно охватила радостная лёгкость. Я чувствовал, что в моей жизни начинается что-то новое и интересное, а тягостное напряжение, не отпускавшее с самого момента ухода Растяпы, тает, как кусок сахара в стакане кипятка: чёрная полоса закончилась, и теперь начинается белая полоса. И, должно быть, в благодарность за освобождение, я вдруг ощутил, что эта слегка сумасбродная девчонка мне нравится.

Вернувшись в общежитие, я нажарил целую сковороду картошки и позвал Олежека пить пиво. Мы уговорили двухлитровую бутылку — ни много, ни мало, в самый раз.

В лёгком хмелю меня посетила тревожная мысль: а что если у меня ничего не получится? В голове всё кажется убедительным и перспективным, а на выходе запросто может оказаться набор разрозненных мыслей. Или какая-нибудь нелепая отсебятина вроде «Нового учения о языке» академика Марра. Профессор Трубадурцев такое бы точно не одобрил. И это ещё не худшее. В конце концов, у меня нет ни возможностей, ни желания навязать свой взгляд на язык как обязательный для всех.

Но как быть с Клавдией-младшей? Чистая правда: у неё отличные мозги. И всё же идея изначально принадлежит мне — значит, я несу основную ответственность за успех предприятия. И если нас ждёт фиаско, то она будет вправе сказать: «Вы отняли у меня кучу времени и сил, и всё впустую. Я страшно разочарована». В каком-то смысле выйдет ничем не лучше, чем ночь Клавдии Алексеевны с дедом.

И, конечно, Клава права: нужно определиться со сроками. Денег осталось на полгода скромной жизни в теперешнем режиме (с оплатой общежития и обучения во втором семестре). Уже месяца через три надо искать работу. Так что следует поторопиться. Вот только с чего начать?