Семь «почему» российской Гражданской войны

Розанов пытается сохранить внешнее спокойствие, но, несомненно, понимает собственное бессилие. Удивительней всех Вериго, он является на все собрания, держит себя беззаботно, как будто бы все это его не интересует и не касается, и что на все у него есть собственное мнение и собственное решение, составляющие его личное дело и способные разрешить все благополучно и самостоятельно. Думаю, что все его расчеты на прибытие Калмыкова и двух полков из Забайкалья, которые давно уже обещаны, но что-то до сих [пор] не являются (какие это полки, держится в секрете, но, зная состав семеновских войск, я не представляю себе, что он может сюда послать; почти невероятно, чтобы это были полки унгерновской дивизии).

К вечеру выяснилось, что самое большее, на что мы можем рассчитывать по части мобилизации офицеров, – это человек 600–700 и по большей части весьма сомнительного боевого значения; было два собрания с очень крикливым настроением, но без каких-либо признаков подъема и воодушевления.

28 января[1997]

. Видел Станишевского и очень бойкого и патриотически настроенного штабс-капитана Павлова; оба высказались очень пессимистически по поводу офицерских формирований; уже выяснилось, что резкий против них протест начался среди офицерских жен, громко кричащих против новой игры головами их мужей и заявляющих, что не допустят розанов-семеновских махинаций, которые только поссорят офицеров с «будущим правительством» и создадут для них опасности тюрьмы и расстрелов.

Выходит, что владивостокские «офицерши» уже решили нашу судьбу; опять на горизонте «mene, mene, tekel, upharsin[1998]»[1999], да еще с такого неожиданного румба. «Взвешены и найдены легкими»[2000]

– обидно слышать это из подобного источника, но для моего пессимизма, да еще и после опыта омского крушения, в такой оценке есть основания и грозные предостережения.

Появились первые беженцы из Никольска; там властвуют советы и комиссары; обращение пока вежливое, как то полагается в медовые дни каждого революционного переворота. Старшие начальники арестованы, с офицеров сняли погоны. Нападение партизан произошло рано утром и явилось полной неожиданностью для никольских пацифистов, вообразивших даже сначала, что партизаны явились сдавать оружие; по слухам, защищались только офицеры Уссурийского артиллерийского дивизиона и погибли у своих орудий. Враштель с частью офицеров ушел в направлении на Гродеково, но, по последним японским сведениям, нагнан партизанами, окружен и сдался.

Как ни тяжело наше положение, но надо что-то делать. Весь день провел в движении, стараясь собрать наиболее стойкие офицерские остатки.

В общем, при штабе округа набирается офицерская рота около 100 человек, в числе которых 60 строевого типа и с бодрым настроением, есть и четыре пулемета с подготовленным составом; передал в роту небольшой запас английского обмундирования, которое подарил мне Нокс для снабжения нуждающихся офицеров (половину я отправил в Никольск для выдачи выписывающимся из тамошнего госпиталя).

Вечером узнал от Станишевского, что к Вериго приезжали офицеры из Инструкторской школы, заверили в своей преданности атаману Семенову и просили арестовать Розанова. Это уже полная неожиданность; до сих пор эта школа считалась надежнейшим оплотом твердого порядка, и Розанов всячески с ней носился. Очевидно, гнилые бациллы общего развала перебрались и на Русский остров; там, как нарочно, набрали новый состав юнкеров и, как мне говорил заместитель Крашенинникова Думбадзе, при этом проскочило немало ненадежного и шаткого элемента.

29 января[2001]. На рассвете меня разбудили сообщением, что в Инструкторской школе восстание, арестованы все офицеры, и опасаются движения восставших для нападения на город; все сообщения с Русским островом прерваны. Бороться нечем; положение нелепо глупое и трагическое. Союзники умывают руки; Розанов ездил ко всем представителям и просил хотя бы заступиться и освободить арестованных офицеров, но вернулся ни с чем; вечером к нему приехал и на основании сведений от ездивших на остров японских офицеров сообщил, что нападения на город не будет, но что школа признала власть земства и ждет указаний последнего.

Вериго приказал поставить часовых у номера, занятого Болдыревым, и в доме, где живет председатель земской управы Медведев[2002]

, объяснив это желанием охранить их от всяких случайностей.

Поздно вечером появились беженцы с Русского острова; в школе распоряжается комитет, называют друг друга товарищами; с офицерами обращаются вежливо; никаких эксцессов не было; все прошло в порядке мирного революционного переворота. Но по всей сущности самый факт весьма знаменательный и показывающий всю грозность положения.

Крепость со вчерашнего дня объявлена на осадном положении, в силу чего вся власть перешла к коменданту крепости, но Вериго продолжает ни во что не вмешиваться, видимо, предоставляя Розанову все расхлебывать и за все отвечать.

В городе паническое настроение; множество обывателей пытаются уехать на коммерческих пароходах хотя бы в трюме или на палубе.