Семья

Я кивнула. Маша вспомнила, что она мной недовольна, и счастье на её лице померкло.

– Не умасливай, сержусь я на тебя.

– Вижу.

– Что видишь-то? Детки соскучились по матери, сутки тебя не видели. Сергей Михалычу уже уезжать надо, он ждёт, когда жена его проводить соизволит, а она разговоры с Дашкой ни о чём разговаривает. Тебе кто дороже-то? Чего молчишь?

Я вздохнула.

– А что ответить? Ответить нечего. Права ты.

– Сама знаю, что права! – Она сердито от меня отвернулась.

Я посмотрела через окно кухни на спины, удаляющихся от дома Андрэ и детей – направляясь к манежу, они шли по дорожке, сопровождаемые, уже перебежавшими на другую сторону дома, собаками.

– Иди, не вздыхай, – смилостивилась Маша, – сама со стола уберу, сейчас и Катерина явится. Она сегодня дома стирку затеяла, убежала бельё развешивать. Марфу в гости ждёт.

Я поцеловала Машу и бросилась догонять деток.

Играя с отцом в баскетбол, Макс уже давно научился правильно группироваться при падении. Сегодня правильно падать предстояло учиться Кате.

– С добрым утром, Стефан! – крикнула я, подбегая к манежу.

Катя усаживалась в седло, Стефан помогал ей, придерживая Кармен. Оглянувшись, он, как всегда, ощупал моё лицо внимательным взглядом, и только потом наклонил голову в приветствии. Взяв поводья, Катя по-взрослому кивнула:

– Благодарю, Стефан, – и направила лошадку по кругу манежа.

– Детка, Котик прекрасная наездница, – похвалил Андрэ, – смотри, как спинку держит!

Я попятилась, ориентируясь на его голос и стараясь посмотреть на детей критичным, оценивающим взглядом. И Катя, и Макс вполне уверенно управляли своими лошадками.

«Думаю, экзамен отцу детки сдадут. Макс прекрасно чувствует лошадь. – Наблюдая за сыном, я почувствовала гордость. – Так на лошади держится только один человек – Его Высочество! Растёт мой сын. А на Мустанге он, и в самом деле, выглядит комично».

– Детка, не упади, – остерёг меня Андрэ, – ты уже дошла до скамьи.

Засмеявшись, я оглянулась и села, привалившись к плечу графа.

– Катька хороша, но играет на публику. Видишь? Держит себя несколько картинно.

– В Кате рождается женщина. – Андрэ высвободил руку, к которой я привалилась, и обнял меня. – Наш Котик делает первые попытки в искусстве очаровывать.

– Ей мальчики из класса названивают. Одного зовут Ростислав. Я случайно на экране смартфона подглядела.

– Постой! Ведь мальчики из класса намного старше её.

– Ну, ненамного. Мальчикам по двенадцать.

– Она с тобой делится?

Я покачала головой. Ни Катя, ни Макс не обсуждали со мной своих отношений со школьными товарищами.

– Молчит.

Успокаивая, Андрэ похлопал меня по руке, и я сменила тему разговора.

– Серёжа сказал, в пятницу лошади приедут.

– Для детей? Не рано?

– Ну, Максиму уж точно не рано, вот-вот ногами по земле чертить будет.

Я провела пальцем по выпуклым жилкам на руке Андрэ, кожа рук была чистой, никаких старческих пятен. Длинные аристократические пальцы, с удлинённой розовой, отполированной Дашей до блеска, ногтевой пластинкой, ласково переплелись с моими пальцами. Неожиданно для себя самой, я сказала то, что давно обдумывала про себя, но не решалась высказать вслух:

– Андрей, мужчина не должен быть одиноким… не должен лишать себя женской ласки.

Я физически ощутила состояние ступора, в которое ввергла графа своим в высшей степени бестактным заявлением. Терзаясь его длительным молчанием, я уже собралась просить прощения, как он спросил:

– Ты хочешь спровадить меня с глаз долой?

Теперь уже я испытала шок. Возмутившись нелепостью его предположения, я резко выпрямилась и развернулась к нему всем телом.

– Что ты такое говоришь, Андрей? Куда спровадить? Почему? Ты грустишь, а я хочу, чтобы ты был счастлив! Женщины заглядываются на тебя, а ты наглухо захлопнул дверь в личные отношения.

Глядя мудрыми добрыми глазами, он улыбнулся мягкой, чуть ироничной улыбкой.

– Я стар, детка.

– Стар тот, кто считает себя старым!

– Оставим это. Иди ко мне. – Он вновь привлёк меня к себе. – Восхитительная моя красавица!

Расслабленно опершись затылком на его плечо, я вновь обратила взгляд на манеж.

Катя на полном скаку свалилась с Кармен на расстеленные с обеих сторон беговой дорожки маты.

– Катя, ты поздно начинаешь группироваться, – отчитывал её Стефан, – ты падаешь, как рыхлый кусок пирога, а надо, как мячик, упруго, чтобы от матов отскакивать, понимаешь?

Катя не отвечала, украдкой размазывая по щекам слёзы, вновь забиралась на Кармен, вновь разгоняла её, на полном скаку направляла лошадку на дорожку между матами и вновь падала. Её картинность испарилась, позабыв о зрителях, она сердилась на саму себя, падая с каждым разом всё более неуклюже.

– Так и до увечья недалеко, – проворчала я, решительно направляясь к манежу, и, похлопав в ладоши над головой, объявила: – Перерыв.

Катя раздражённо крикнула:

– Мама, не мешай! – Разгоняя Кармен, она заходила на новый круг.