Семья

– Ой, Лидия Ивановна, не могу, гляньте на Катенькин кулачок.

– Да не кулачок это у нас, а самый настоящий кукиш! Да, Катюша? Маминой груди рядом нет, так скажи, и кукиш сойдёт на время!

Увидев меня, Катя радостно улыбнулась, взмахнула ручками, пальчики разжались и расплелись.

– Пойдём, маленькая, купаться. Скорее искупаемся, скорее кушать начнём. – Я сбросила с себя «комбинезон» и взяла малышку на руки.

Мои детки любят купаться, вначале лупят ручками по воде, громкими звуками выражая удовольствие, через время расслабляются, водят глазками по сторонам, улыбаются, пока мягкая губка растирает их нежную кожу.

Я облила Катеньку чистой водой из кувшина, наскоро промокнула полотенцем и завернула в махровую простынку. Настя управлялась с Максимом. Положив деток на пеленальный столик в детской, мы тщательно высушили все складочки на тельце малышей, одели их.

– Ну вот, маленькие, теперь пару минуток погуляйте. Мама душ примет, и будем кормиться.

Захватив свой наряд, я выглянула в коридор. Пусто. Бегом пересекла пространство, разделяющее детскую и спальню, и нырнула в дверь спальни. Грудь струилась молоком, и после душа я обмоталась грубым полотном, накинула на себя халат и тем же аллюром вернулась в детскую.

«Детки мои любимые, богоданные, благословенные, – стала творить я молитву, приложив малышей к груди. – Отец ваш, Мужчина-Бог, зачал вас в моём теле, уже потерявшем способность к материнству. Вы – наше чудо, в любви и любовью сотворённое. Чудо, сделавшее наш союз совершенным. Мы не чаяли, только сокровенно желали с обеих сторон, он – чтобы я вновь стала матерью, я – чтобы он познал отцовство. Вы откликнулись и пришли, и освятили нашу любовь!

Благодарю, тебя сыночек!

Благодарю, тебя моя доченька-красавица!

Благодарю отца вашего, мужа моего!

Благодарю Бога-Творца, сотворившего Жизнь».

Только я кончила, дверь тихонько приоткрылась.

– Не уснули ещё? – спросил Серёжа и занял место подле нас на полу.

Он наклонился и поцеловал моё колено, а, увидев мой взгляд, улыбнулся и, вновь устремляя взор на деток, прошептал:

– До сих пор не могу поверить… ты со мной… детки у нас. Что такого я сделал в жизни, что жизнь подарила мне тебя?

– Жизнь подарила нам друг друга, Серёжа.

«И встреча наша не случайна. Мы родили деток. Для их рождения нужны были ты и я, только так. Ты, тот единственный, с кем стало возможным их зачатие».

Я вспомнила его лицо с восторженными глазами и глуповато-блаженной улыбкой на губах. Ещё не веря, он шёпотом воскликнул:

– Лидка, ты беременна?!!

Его ладонь лежала на моём животе выше лобка. Я тотчас прижала ладошки к его руке, силясь понять, как он определил то, о чём говорит. Мысли мои путано вертелись в поисках доказательств. «Губы! – неожиданно вспомнила я, – Господи, у меня стали сохнуть губы!» Наконец, я сообразила и погрузилась в себя внутренним взором…

– Двое! Серёжка, двое! Ооо! Мальчик и девочка. Господи, какие красивые! Как звёздочки светятся. Я заволновалась, в сутолоке мыслей уловила одну, самую важную – деток надо приветствовать, надо сказать им о нашем счастье, и зашептала:

– Спасибо. Благодарю, что пришли, благодарю, что откликнулись на наш зов. – Задохнулась всхлипом, наконец-то, осознанного счастья, и рванулась к ним в желании обнять, поддержать, оберечь. – Люблю, маленькие, люблю вас! Растите, славные мои, буду ждать. – И успокоилась. «Всё хорошо. И мальчик. И девочка. Сразу двое. – Вновь засмеялась, – светятся, маленькие! Я приветствую вас на Земле. Отец ваш рядом. Уже сейчас он оберегает вас своей рукой».

Я погладила руку Серёжи, и только сейчас почувствовала его поцелуи на своём лице, погладила его по голове.

– Благодарю, Серёжа, благодарю за чудо! Ты смог, ты сделал меня матерью!

– Маленькая… Лида… счастье моё… родная. – Он целовал меня, обхватив руками моё лицо. – Тебя, зорюшка, благодарю! – и засмеялся, – Лидка, не могу поверить, я – отец!

А потом долго не мог понять, как смог рукой почувствовать деток…

– Светишься вся, – сказал Серёжа, лаская меня взглядом.

– Вспомнила нас, когда мы узнали о детках.

Его лицо тоже осветилось воспоминанием.

Макс насытился, повёл глазками вокруг и, встретившись взглядом с отцом, широко улыбнулся беззубым ротиком.

– Сына мой! – растрогался Серёжа. Взял мальчика и поднялся. – Управился, мужичок, наелся? – И принялся ворковать с ним, вышагивая по детской.

Уснули малыши одновременно, Макс на руках отца, а веки Кати смежились у груди, отпустив сосок, она ещё раз дрогнула веками в попытке открыть глазки и не смогла.

– Спи, моя девочка, – прошептала я, целуя малышку, – завтра будет новый день. Сладких снов, Катюша.

Серёжа забрал у меня Катю, я поцеловала на ночь сына и повернулась к Насте.

– Настя, пойдём пить чай. Торт у Маши сегодня – пальчики оближешь!

– Нет, Лидия Ивановна, спать лягу. День у меня сегодня какой-то… эмоциональный. Устала.

Я подошла, погладила её по голове и поцеловала в макушку.

– Ложись, девочка. Спокойной ночи.

Настя отзывчиво потянулась ко мне руками, обняла, прижалась щекой к груди и шепнула:

– Спасибо, Лидия Ивановна, вы, как мама.