Семья

– Стефан сейчас приедет, отвезёт тебя с малышами домой. Сергей Михалычу придётся проехать в отделение показания дать.

– Он уже уехал?

– Нет ещё, с начальством что-то обсуждает. Этот прыщавый чей-то сынок, адвокат уже в отделение мчится. Рожают и деньгами «воспитывают» суки – тут взятка, там взятка.

Бесшумно подошёл Серёжа и присел перед нами на корточки, задержался взглядом на сосущих грудь детках, потом поднял глаза на меня. Гнев его прошёл.

– Маленькая, вы без меня домой поедете. Стефан неподалёку, скоро приедет и отвезёт вас.

Он оперся в землю коленями, поцеловал малышей и меня. Уже поднимаясь, остановился и внимательно вгляделся в моё лицо.

– Что ты? Расстроилась?

Я кивнула, наполняясь слезами, и прошептала:

– Я дома тебе всё скажу.

Он постоял, прижался губами к моей макушке, глубоко втянул в себя воздух и отошёл. Я услышала, как хлопнула дверца автомобиля, и машина тотчас отъехала.

Паша сопел за спиной, что-то обдумывая и не решаясь сказать.

– Что ты хочешь сказать, Паша?

– Хочу спросить. Маленькая, ты в самом деле не испугалась?

– Испугалась, Паша, конечно же, испугалась! За детей испугалась, когда бритоголовый руку на коляску положил. У меня в голове была одна мысль – освободить коляску, а дальше Серёжа уже сумеет защитить детей.

– А за себя не боялась?

Я усмехнулась.

– Паша, я больше саму себя боюсь, чем за себя.

– Стефан идёт. – Он помолчал и добавил: – Я иногда совсем не понимаю тебя.

Макс отпустил сосок. Я старалась приподнять его головку выше и одновременно не потревожить Катю. Запыхавшийся Стефан зашёл на газон с моей стороны и молча забрал Макса.

– Ну я пошёл, – сказал Паша. – Стефан, вот ключи от машины, может, что понадобится. Или лучше езжайте на машине Сергей Михалыча, там автолюльки, Маленькой будет удобнее. А свою оставь, я пригоню её вечером. Маленькая, пока, до вечера.

– До вечера, Паша. Спасибо.

Катя уснула, и я осторожно приподняла её. Стефан перегнулся через моё плечо, я передала ему ребёнка и застегнула бельё и блузку.

– Нас охраняют? – спросил Стефан.

Я оглянулась. Тот же наряд из четырёх молодых полицейских кучкой стоял неподалёку.

– Наверное. Пойдём в машину, Стефан.

Мы молча встали, я покатила пустую коляску, Стефан нёс детей.

Так же молча мы доехали до дома.

Дома волновались. Псы караулили у ворот. Настя и Василич караулили у парадного входа в дом – Настя на террасе, а Василич перед террасой, подравнивая кусты самшита в кадках. Увидев всех в здравии – Стефана, меня, деток, которых, как орлица в крыла, схватывала Настя, едва Стефан вынимал ребёнка из автолюльки, Василич покивал головой и заторопился прочь, а Настя понеслась с детьми в дом.

Мама и граф ждали в гостиной. Граф был бледен и раздражён, а мама тихонько плакала.

– О, детка, наконец-то! – воскликнул граф.

– Всё в порядке, Андрей, мама. Малыши даже не проснулись. Мам, не плачь, – я присела к ней на диван, обняла и погладила по плечу. – Меня никто не обидел. Серёжа четверых уложил, а сам не пострадал. Всё хорошо. Всё уже прошло.

Из кухни выглянула Маша и, молчаливо покивав головой, как и Василич ранее, скрылась.

– Зачем ты хочешь жить в этой стране? – ворчливо спросил Андрэ и, взглянув на маму, покачал головой. – Ну-ну, Анна Петровна! Наша девочка цела и невредима. Будет плакать! Давление поднимется.

– Преступники и хулиганы есть в любой стране, Андрей.

– Преступники есть везде, но не везде средь бела дня в общественном месте бесчинствуют хулиганы! А твой муж… – накопившееся за время ожидания, негодование Андрэ выплеснулось на главного «виновника» случившегося, – твой муж поселил семью в криминальной стране и, видишь ли, столь трепетно ценит свободу, что не желает обзавестись элементарной защитой! У него и в дом входи, милости просим, кто захочет! Хоть собак завёл, благодарствую! И потом, детка, зачем он таскает вас в эти общественные парки? Что за плебейская потребность?..

– Андрей…

– В усадьбе и воздух чище, и лес рядом!

– Андрей, если позволишь, поговорим позднее. Хочу принять душ и переодеться.

– Ну-ну, Анна Петровна, – переключил он внимание на маму, – хватит плакать! Давайте отпустим девочку и пойдём в кабинет. Маша нам сейчас чаю успокаивающего заварит. А потом выслушаем, какие объяснения нам даст Её Сиятельство наша дочь! – Он сердито взглянул на меня и предложил маме руку.

Как и обещала, приведя себя в порядок, я пришла в кабинет и, открывая дверь, застала обрывок фразы:

– …не знала. По телефону, что не спроси, у неё один ответ – всё в порядке.

Мама и граф пили чай и разговаривали обо мне.

– Лида, Андрей Андреевич говорит, ты в Париже моду показывала, по подиуму ходила. Что, правда, что ли?

Я хохотнула.

– Что это вы вспомнили? – Готовясь к длинному разговору, я разулась и с ногами забралась на диван. – Давно это было и один-единственный сезон. И говорить не о чем.

– Так что, правда по подиуму ходила? Да ты-то откуда ходить, как надо, умеешь? Там ведь по-особенному надо. Валина внучка училась несколько лет в Италии, сколько они денег на неё истратили, так и всё равно у неё ничего не вышло, домой вернулась.