Семья

– Вижу. Этот, ваш врач Стефан, проверил. – Она усмехнулась и сморщилась от боли. – Сами пришли! Зачем? Сказали бы свекровке, я бы в дом пришла, не больная же… Вы беспокоитесь, наверное? Уходим мы! Свекровка уже вещи собрала, это последнее, – она кивнула на стопку выглаженного белья, – вчера выстирала, глажу вот, чтобы с собой чистое… – Опустив голову, Светлана огладила себя по бокам. – Стыдно мне и прощение просить совестно, да теперь всё равно, – вскинула взгляд и тотчас прикрылась веками, – извините, что в вашем доме… Я знаю, вы хотите, чтобы кругом была любовь, – при слове «любовь» она вновь усмехнулась, – ерунда это всё, нету её на белом свете, любви-то, кругом скотство одно…

– Светлана, я пришла поговорить о вашей дочери.

– О Марфе?! – испуганно вскрикнула она, вновь метнулась взглядом ко мне и не дошла, не дотянула до прямого взгляда в глаза, уставилась на мою шею или, может, подбородок.

Я вспомнила её призывный взгляд, обращённый к Сергею, и с раздражением подумала: «Прямым взглядом она смотрит только на мужчин», а вслух сказала:

– Девочке надо учиться.

– Вы… вы зачем пришли? Чтобы Марфу?!..

Увидев её страх, я поняла всю безнадёжность попытки договориться. Да и как можно разлучать мать и дочь? Само желание преступно.

Светлана всхлипнула и вдруг затараторила:

– Оставьте Марфу в своём доме! Пожалуйста! Вы же добрая! Ей нравится здесь! Она псов ваших полюбила. И свекровку… она молодая ещё, может работать, – Светлана упала на колени и протянула ко мне руки, – а мы с мужем уйдём! Бога буду за вас молить… – Она стала хватать мои ладони, стараясь дотянуться до них губами.

– Перестаньте! – заорала я, вскакивая на ноги и выдирая руки из её цепких пальцев. Я подняла руки над головой и спряталась от неё за спинку стула. – Театральщина какая-то! Я затем и пришла, чтобы уговорить вас оставить девочку в доме!

Она радостно закивала головой, и я поморщилась.

– Светлана, я вас прошу, встаньте с колен! Пожалуйста!

Она поднялась, продолжая кивать мне.

– Сядьте, – попросила я.

Попятившись, она плюхнулась на диван, прямо на стопку глаженого белья. Вытаскивая бельё из-под себя по частям, не переставала кивать. Я вновь села на стул.

– Я не понимаю, если вы готовы расстаться с дочерью, почему вы раньше не ушли из семьи?

Она опять уставилась на мой подбородок.

– Я хотела! Я же знаю, им без меня лучше будет. Муж не отпускает, угрожает и меня, и себя убить. – Она опять усмехнулась. – Любит, говорит! Да я бы всё равно ушла, меня свекровка упрашивает. Она боится, вдруг Миша, и взаправду, наложит на себя руки. А ей я отказать не могу, я ей по гроб жизни обязана. Вы же не знаете… Мне шестнадцать было, Михаилу восемнадцать. Мы с ним… в общем, я с первого разу зале… забеременела. Его в армию забрали, а мне некуда. Родителей у меня нет, у тётки воспитывалась. У ней хоть и детей не было, а и я не нужна была. Моя тёть Галя всё деньги копила. На двух работах работала, торговала зеленушкой с огорода, абрикосами из сада. Сама не ела, всё на продажу… а тут я с пузом. Спасибо свекровке – поверила мне, в дом взяла, работала, кормила меня, потом с ребёнком помогала. Свекровка любит Марфу, и Марфа её. Я ведь любила Мишу… а что у нас сейчас так, так не могу я с ним, постыл стал! Начнёт ночью руками по телу водить, больно так мнёт, шепчет: «Вся моя, моя вся!», слезами поливает и не может… я в петлю готова лезть, только бы не трогал. С ним что-то в армии случилось… попервоначалу звала лечиться, не пошёл… а теперь и мне не надо, я думаю, нравится ему, что я с другими… бьёт потом, мстит, что сам взять не может. – Светлана умолкла и покачала головой. – Зря мы разговор этот ведём. Свекровка с Михаилом не расстанется, а Михаил меня одну не отпустит.

Она встала, подошла к столу, опустила на ворох неглаженого белья руки и задумалась. Вдруг резко повернулась ко мне и впервые посмотрела прямо в глаза.

– Мальчик больной зовёт к себе. Может, сбежать? Не хватит духу у Михаила руки на себя наложить, трус он! Вы только Марфу не оставьте! Обещайте!

– Мальчик? Вы Илью имеете в виду?

Светлана засмеялась и тотчас вскрикнула от боли: «Ой!», дёрнула рукой, прикрывая заплывшую щёку.

– Когда вы с ним?..

– Сговорились? Не с ним! – покачала она головой. – Дружок его, пока вы там за столом сидели да танцевали, в окно ко мне влез.

Я вспомнила наглый взгляд рыбьих глаз Родиона.

– Потом он рассказал мальчику обо мне, тот и позвал. Мальчик-то тоже женщину хочет!

– Они же оба молоды, дети почти!

– При чём тут молоды? Главное, мужчина – не мужчина! А дружок сказал, мальчик – мужчина! – Она фыркнула. – Дети! Вы в каком мире живёте? Где вы детей в двадцать лет видели? Да и вообще, где вы любовь видели? Б***ство, одно только б***ство везде! И в доме вашем б***ство! Повариха-то ваша! Я думала, у её мужа не стоит, потому она путается… да нет! с мужиком её всё в порядке, да ей другого захотелось. А медведь этот косматый… – она хохотнула, – горяч! Женат на одной, а сам в вас по уши влюблён! Думаете, не видно, что ли? И курносый! Не моргнув глазом, за вас убьёт, а и мной не побрезговал!

– Не смей!