Сердце феникса

Неужели ему так легко говорить об этом?

Я ищу ответ в его глазах и не могу поверить в то, что слышу. Это не мой Айренир. Мой принц никогда не стал бы меня отталкивать. Он никогда бы не попросил, чтобы я забыла его!

– Айрэ…

– Отпусти меня, Эль…

В его тихом голосе слышится боль.

– Что?

– Отпусти, не мучай меня. Дай уйти с миром.

– Я… я не могу… Не требуй от меня того, что выше моих сил!

– Можешь. Ты очень сильная, Эль. Ты все сможешь.

С минуту смотрю ему в лицо, желая навеки запомнить каждую черточку. А потом, не скрывая отчаяния, бросаю:

– Тогда… Тогда ударь меня, Айренир Ден’Эррайн. Всего один раз. Но так, чтобы я возненавидела тебя. Иначе… иначе не смогу забыть…

На его губах мелькает улыбка:

– Глупая. Ну, раз ты этого хочешь…

Не успеваю ни закричать, ни зажмуриться. Он прижимает ладони к моим щекам, захватывая лицо в плен. А еще через миг я оказываюсь лежащей спиной на матрасе, а Айренир – возвышающимся надо мной. Волосы дроу падают с плеч серебристой шелковой пеленой, отгораживая нас от всего мира. Остается только его лицо, его глаза, его взгляд.

И я застываю, вытянувшись в струну. Позабыв, что надо дышать.

Он молча сглатывает, а после наклоняется ко мне. И, когда его губы уже готовы коснуться моих, я ловлю тихий шепот:

– Отпусти меня, Эль. Дай уйти с миром. Дай возможность переродиться.

Его прикосновения обжигают меня. Выгибаюсь дугой, обвиваю принца руками и ногами, хочу прижать к себе, но вдруг понимаю, что пытаюсь схватиться за воздух.

Айренир и палатка тают. А я в считанные доли секунды оказываюсь сидящей за знакомым столом, в кабинете ректора Светлой академии!

– Что? – кричу, пытаясь вскочить.

Но чьи-то сильные руки властно удерживают меня.

– Тише, нира. Не знаю, что вам привиделось, но результат налицо. Смотрите!

Поцелуй продолжает гореть у меня на губах, глаза застилают слезы, а из горла рвется отчаянный крик. Но я молчу. До боли в суставах сжимаю кристалл, который по-прежнему продолжаю держать в руках, и молчу.

Потому что артефакт больше не обжигает запредельным холодом. Он пульсирует живым теплом, а его гладкую поверхность пронизывают золотистые искры.

– Повелитель Эрионар связал вашу вторую сущность, а вместе с ней и силу, дарованную фениксом, – раздается над моей головой удовлетворенный голос Садарна. – Если бы вы были обычным эльфом, как я, например, то для вас это означало бы запечатывание резерва. Но вы сид, нира, а у сидов резервов нет. Вы ходите по земле, дышите воздухом, впитываете солнечное тепло – все это на Эретусе пронизано магией. И даже когда вы думаете, что утратили ее, она все равно рядом с вами. Нужно лишь уметь ее видеть.

– И… и что это значит? – тихо хриплю.

Перед глазами стоит лицо Айренира и его прощальная улыбка.

– А то, что мы начнем с самых азов. Считайте себя младенцем, который впервые учится ходить и говорить.

– А феникс?

– Когда вы будете крепко стоять на ногах, мы вернемся к нему. Все, можете отпустить кристалл. Он свою роль уже выполнил.

Я медленно разжимаю пальцы и прячу руки под столешницу, чтобы ректор не видел, как они дрожат.

Садарн обходит стол и садится в кресло напротив меня. С минуту задумчиво разглядывает кристалл, в котором затихают золотистые всполохи, а потом говорит:

– Мне очень редко встречаются ученики, подобные вам. Но, между тем, они есть. Это эльфы с очень большим резервом, который открывается слишком рано и слишком внезапно. Вы же знаете, нира, что управлять своей магией мы учимся только после совершеннолетия, а до этого она спит, как и наша вторая сущность.

– Да, знаю, – киваю ему.

– Так вот. Насколько мне известно, ваши силы проснулись еще до совершеннолетия. Возможно, это связано с тем, что вы единственный представитель своего рода, но, как бы там ни было, это неправильно. Это все равно что родиться до срока, понимаете?

Снова киваю.

Садарн продолжает:

– Горе, которое вам пришлось пережить в Зале Суда, спровоцировало мощный выброс магии. Оно сделало вас слабой, но пробудило вашу вторую сущность. Феникс попытался овладеть вами. Если бы это произошло, вы бы утратили и себя, и связь с реальностью, а мы бы получили неуправляемую всеразрушающую силу. Повелитель сделал правильно, что заточил феникса в Арисмилинкль, тут я с ним полностью согласен. Я тоже запечатываю резерв своим нестабильным ученикам. До того дня вы действовали стихийно, на одной интуиции, подкрепленной памятью предков. И когда вас отрезали от магии – вы почувствовали себя так, словно вам перекрыли воздух. Но если бы вам и в самом деле его перекрыли, вы бы умерли.

– Эрионар… Он поддерживает меня своей силой.

– Верно. А вам не приходило в голову, что вы должны чувствовать эту силу и хоть немного влиять на нее?

Качаю головой. Садарн улыбается:

– Наше время вышло. Через минуту Повелитель откроет портал. Идите, нира, и постарайтесь отдохнуть, а с завтрашнего дня мы приступим к изучению магических дисциплин первого курса.

Последние слова проходят мимо моего разума.

Айренир. Он сказал, чтобы я отпустила его. Но чье это желание – мое или его?