Сердце феникса

Эрионар. Он все это время молча поддерживал меня и даже спустился со мной под землю. Но так ли он честен?

Прощаюсь с ректором и поднимаюсь. И как раз вовремя: портальную арку озаряет сияние.

***

Ужинаем мы в своих покоях. После ужина и освежающей ванны еще остается время, так что мы решаем убить его за игрой в динтар.

Эрионар странно поглядывает на меня, но молчит, а вот Брейн и остальные парни забросали расспросами: что да как. Оказалось, они никогда не были в Лирровельенорской академии, но много о ней слышали. Ведь оттуда выходят лучшие светлые маги.

Приходится в подробностях описать им обстановку кабинета и рассказать о кристалле. А вот о моих видениях я решаю смолчать.

– Значит, тебе нужно было всего лишь закрыть глаза и представить что-то приятное? – недоверчиво уточняет Савьен.

– Ага.

– И что же ты представила? – подается ко мне Вейрах.

Мы сидим в гостиной. По обычаю веров разместились на пушистом ковре и режемся в местную смесь шахмат и нардов. Поле в этой игре намного больше шахматного, да еще трехцветное, а фигурки – четырех цветов. Белые – эльфы – ходят по белым клеткам и красным, черные – дроу – по черным и красным. Красные – веры – только по красным, а вот золотые фигурки, олицетворяющие асуров, могут двигаться по клеткам всех цветов. Перед каждым ходом игрок должен бросить кости. Они показывают, какой фигуркой и на сколько клеток нужно ходить.

– Вот уж точно не тебя, – бурчит Брейн, скрывая улыбку.

Парни смеются, дружески толкая друг друга плечами, да и меня заодно, ведь мы сидим плотным кружком.

Только Эрионар продолжает молчать.

Искоса бросаю взгляд на него.

Асур единственный, кто остался на диване. И последние полчаса он делает вид, что читает какой-то талмуд, хотя я очень четко ощущаю на себе его взгляд.

– А я знаю, что ты представила! – Кир тоже вступает в разговор, и от его довольной улыбки у меня сбивается дыхание. Знает? Откуда?! – Конечно же, нашу деревню! Помнишь, как ты пела, Эли? У меня до сих пор мурашки по коже, как вспомню.

И у меня мурашки по коже. Но не от воспоминаний, а от того, что меня на миг охватил страх. Я испугалась, что он сейчас скажет: ты представила Айренира.

Но нет, никто из веров не вспоминает о принце дроу. И вообще, все, с кем мне приходится общаться, будто сговорились. Они избегают упоминать Айренира в разговоре со мной.

– Может, споешь? – голос Брейна заставляет меня вскинуть голову.

Только тогда понимаю: в комнате уже несколько минут царит тишина, а все глаза устремлены в мою сторону. Даже Эрионар больше не притворяется, что читает, и опустил книгу на колени.

– Спеть? – обвожу всю компанию растерянным взглядом. – Ну, не знаю… поздно уже. И музыки нет.

– Ты же сид, Эли, ты можешь сама творить музыку! – напоминает Вейрах.

– Пока не могу, – развожу руками. – Забыли?

– Я тебе помогу, – произносит Эрионар.

Оторопев, смотрю, как он откладывает книгу и поднимается.

– Ч-что ты собрался делать?

– Увидишь. Мне нужно немного лунного света.

– И где ты его тут возьмешь? – ворчу недоуменно. – Вообще-то мы под землей…

Не отвечая, он выходит в центр комнаты и, закрыв глаза, замирает. С минуту ничего не происходит, а затем…

Затем потолок над головой асура начинает светиться. Сначала сияние слабое, еле заметное, но с каждым вдохом, с каждым ударом сердца оно разгорается все ярче. От него к полу тянутся тонкие серебристые нити.

Эрионар просто стоит. Он не шепчет заклинания, не делает пассы руками. Даже глаза не открыл. А я не могу поверить тому, что вижу, как и притихшие веры. Онемев от изумления и восхищения, мы смотрим, как на наших глазах из света и воздуха возникает настоящая арфа!

Она метра два в высоту, с сияющими струнами, натянутыми на полупрозрачный искрящийся каркас.

– Небесная арфа! – выдыхают веры, не в силах отвести взгляд от этого чуда.

Впрочем, я тоже таращусь, открыв рот.

Когда-то давно на таком инструменте умели играть только лунные эльфы, и то – единицы. Ведь помимо умения тренькать по струнам и петь надо еще магически удерживать сам инструмент. Чуть-чуть зазеваешься – и он растает как дым!

Повелитель открывает глаза.

– Я тоже хочу послушать, как ты поешь.

Приходится сознаться:

– Я не умею играть на этой штуке, прости.

– Тебе не придется, – он улыбается.

И в ту же секунду рядом с арфой возникает скамеечка.

– Н-но я не знаю, что петь! Я не знаю ни одной местной песни!

Как бы странно это ни звучало, но… я не лгу! В моей памяти не осталось ни эльфийских стихов, ни песен.

– Это не важно, – произносит асур, присаживаясь и кладя руки на струны, – пой, что сердце подсказывает, а я подхвачу мелодию.

Я оглядываюсь на парней, ища поддержки. Но они все смотрят на меня с таким воодушевлением, что мне хочется топнуть ногой.

Наши взгляды с Брейном сталкиваются.

– Эли, пожалуйста, – произносит он одними губами. – Подари нам свою песню.

И мне становится стыдно. Ну, в самом деле, не девочка же, чтобы корчить из себя недотрогу.

– Ладно! – я решительно встряхиваю головой и встаю навытяжку возле арфы, как полагается хорошей солистке. – Только если что – я вас предупреждала!